Три плюс одна

Кто-то сказал: «Там, где для глупца — тупик, для мудреца — лабиринт». Хорошо сказал. Правильно. И когда Ника и его приятелей-умников спрашивали:

— Вы против официальной истории?

Они отвечали:

— Мы за многовариантную историю. Которая выслушивает всех и не подстрекает людей убивать друг друга.

Реальность вытащила его из мыслей о постороннем.

— Пить хочется, — как бы невзначай поделился Аскер.

— И есть, — сообщил Мирон.

Чувствовалось, что есть и Аскеру хотелось, но в присутствии Луизы он предпочел смягчить начальную формулировку.

Ник тоже хотел то и другое, но держался.

— Мы подходим к посту, — сказала устало передвигавшая ноги Луиза. — Попросим воды. Не откажут же?

— Вообще-то, для них мы нарушители, — задумчиво протянул Мирон. — Мы не имеем права находиться между периметрами.

— И что с нами сделают? — Сейчас Ник был готов на все. — Арестуют?

Аскер повеселел:

— Пусть арестовывают, тогда точно отвезут в город и накормят. Или хотя бы родителям позвонят, а те подсуетятся. В городе, наверное, сейчас шум поднимается — то, что случилось в «ящике», многим планы поломало. Например, тем, кто должен был на работу приехать и почему-то не приехал.

Трасса вновь плавно повернула. По бокам лес постепенно отступал от обочины, словно раструбом открывая виды все дальше и дальше. Наконец, осталось меньше километра по прямому участку. Вдали показались ворота. И люди за ними. Много людей — в форме и с оружием.

Дорога перед воротами, с другой стороны которых находились военные, оказалась перекопана или взорвана, или там прошла трещина размером с грузовик и ее засыпали песком. По бокам бывшей проезжей части валялись куски асфальта.

Ник машинально ускорился. На лицах друзей расплывались улыбки облегчения. Все кончилось. Сейчас их заберут и отправят домой. Еще немного…

Раздались выстрелы.

Стреляли в них.

Едва над головами просвистело, улыбки стерлись. Ник рухнул, закрывая руками голову, рядом Мирон продолжал хлопать глазами. Аскер схватил замершую в ужасе Луизу поперек талии и вместе с ней свалился в траву на обочине.

— С дороги! — завопил он Нику и Мирону. — Прячьтесь!

Как только они покинули дорожное полотно, выстрелы прекратились.

— Уходим в лес! — прошипел Аскер.

Он собрался тащить Луизу едва ли ни на себе, но ее шок прошел, она высвободилась.

— Дальше я сама. Раненых нет?

Лежа в траве, они осмотрели друг друга. Повезло, ни одна пуля ни в кого не попала.

Уползти за деревья оказалось делом нетрудным. Военные видели их передвижение и тому, что посторонние удаляются от охраняемой границы, не препятствовали. Похоже, стрельба на поражение не была их целью, их миссия заключалась в том, чтобы никого не выпускать наружу.

— Что за ерунда, почему выезд перекрыт? — шептал вспотевший от непривычных усилий Мирон. — Может, на президентский кортеж кто-то покушался?

— Скажи еще, как Толик, что это мои земляки постарались, — буркнул Аскер.

— Зато стало понятно, почему не ходит автобус, — переключил Ник приятелей на другую тему. — Видели там песок вместо асфальта? И контрольно-следовая полоса вдоль всего периметра по внешней стороне. Раньше ее не было.

Скрытые мощным заслоном деревьев, они поднялись в полный рост. Их никто не преследовал, про них будто забыли. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон. Для военных такое поведение было странным, если не сказать удивительным.

— Вооруженное оцепление — это защита от вырвавшегося на свободу «открытия»? — подытожила общие мысли Луиза. — А вообще-то мы везунчики. — Впервые за последнее время она улыбнулась. — Столько выстрелов, и ни одного попадания.

— Стреляли поверх голов, — объяснил Аскер. — Нас просто отогнали. О чем это говорит? Тех, кто остался внутри, убивать не собираются.

Луиза воодушевилась и раскрутила мысль дальше:

— Значит, происшествие, которое случилось в «ящике», опасно и грозит… нет, может грозить окружающим временными неприятностями. Временными! Будь здесь радиационное или биологическое заражение, заслон был бы другим, любое живое существо несло бы угрозу, а вояк снаружи одели бы во что-то противохимическое. Этого нет. Выходит, то, что нас не пускают наружу — перестраховка. Кто-то сейчас работает над решением, после этого нас выпустят.

Рассуждение приятное, но тяжести с души не сняло. Людей, которые остались внутри, внешний мир не выпускает — значит, боится.

— А вдруг любой, кто остался внутри забора, постепенно превращается в невидимку?.. — В глазах Луизы мелькнул страх.

— Или в лешего, — подхватил Ник. — А женщины — в кикимор. Чего уж, накидывайте еще варианты.

Его поддержал Аскер:

— Могу предложить зомби и вампиров. Чем не сбежавшие жертвы научных экспериментов?

— Веришь в существование зомби и вампиров? — спросил долго думавший о чем-то Мирон.

— Не верил, — сказал Аскер. — Раньше. Теперь сомневаюсь во всем.

— Даже в том, что вначале были тюрки?

Удар, что называется, не в бровь, а в глаз. Аскер усмехнулся и сменил тему:

— Нам нужны вода и еда. И место для размещения, желательно безопасное — пока не узнаем, что здесь творится.