Три подруги и таинственный жених

– Может быть, она просто очень чистоплотная, – парировал босс. – Не стоит судить всех по себе.

Я проигнорировала этот выпад.

– Итак?

Мари во время нашей кратковременной перепалки молчала, продолжая комкать непонятно откуда взявшийся платок.

– Последний год Элли работала певицей, – наконец, выдавила из себя девушка.

– Что-то я не видела её на концертных афишах, – хмыкнула я.

– Она не входила в число отечественных знаменитостей. Пела в основном в барах, ночных клубах, на свадьбах и юбилеях. Мне не особенно нравилась эта её работа, как и нашим родителям. Но Элли всё устраивало. Она тусовалась ночи напролёт, днем отсыпалась и со временем очень сильно отдалилась от семьи. В какой-то момент, я заметила, что она стала выглядеть хуже и решила, что это из-за неправильного образа жизни. Но она ничего не хотела слушать и лишь отмахивалась от всех моих просьб изменить свою жизнь. А потом… я как-то зашла к сестре домой в её отсутствие, мне нужна была юбка, которую Элли у меня одалживала. На кресле лежали сваленные в кучу вещи, и я решила вначале поискать там. Взялась за спортивную куртку, лежащую сверху и вдруг из кармана что-то вывалилось. Маленький пакетик, а внутри белые таблетки.

– И вы сразу обо всем догадались, – заключила я, не особо удивившись её рассказу.

– Да, – кивнула Мари, ей было стыдно рассказывать о том, что сестра стала наркоманкой. – Но всё же я до последнего надеялась, что это просто какой-нибудь аспирин. У меня есть один знакомый, руководящий частной медицинской клиникой. Я оформляла его загородный дом. Забрав одну из таблеток, я отдала ему, попросив узнать, что это такое.

– И что сказал знакомый? – невинно поинтересовалась я, закидывая ногу на ногу.

– Сказал, что это не чистые наркотики, но действующее вещество в составе имеет эффект, схожий с наркотическим. Нечто наподобие экстази, но с более сложной химической цепочкой. Конкретнее он не смог сказать, потому что не специалист в этой сфере. А к специалистам я обращаться побоялась, чтобы не привлечь к сестре лишнего внимания.

Я покивала в такт её словам, а когда Мари замолчала, грустно понурив голову, попросила:

– Макс, ты не мог бы оставить нас на пару минут.

– Я никуда не уйду, – резко отказался босс и глубже втиснулся в диван, всем своим видом демонстрируя, что он здесь надолго.

– Да хоть корни пусти, – фыркнула я, пронаблюдав за этим представлением. – Но тогда уйду я и разбирайтесь сами, как хотите.

Макс и Мари обменялись взглядами. Мари кротко кивнула. Макс сжал её руку напоследок, одарил меня сердитым взглядом и с лицом темнее грозовой тучи скрылся за дверью, но притворил её не плотно.

Я на это лишь покачала головой.

Вот дурак, для него же старалась.

Но говорить ничего не стала, а лишь пересела поближе к Мари. Взяла её за руку, совсем как Макс до этого, проникновенно заглянула в глаза и с нажимом произнесла:

– Я знаю, кто ты.

Глава VI

Красотка вздрогнула, попыталась забрать руку, но я не позволила.

– О чем вы говорите? – залепетала она. – Я не понимаю.

– Понимаешь, – уверенно заявила я. – Ты – сирена.

Мари замерла и уставилась на меня так, словно увидела впервые.

– Как ты?…

– …узнала? – с любезной улыбкой подсказала я. – Очень просто. Я – нереида и старшая дочь короля Талласа.

Мари ахнула и вцепилась в спинку дивана.

– Ты дыши, дыши, – ещё шире заулыбалась я, хоть и понимая, что сейчас моя улыбка больше похожа на акулий оскал. На самом деле, акулы в какой-то степени даже милые. Просто пиар у них хуже, чем морских котиков. – Судя по тому, что ты никак не отреагировала на моё имя, которое, как ты верно заметила, является достаточно редким, ты покинула морское королевство больше двадцати лет назад. И больше не возвращалась. Почему?

Продолжая глядеть на меня огромными глазами с резко расширившимися от страха зрачками, Мари сдавленно проговорила:

– Когда Элли было два года, а мне пять, нашего отца обвинили в государственной измене и приговорили к смертной казни.

Я лишь кивнула, ничего не сказав.

А что тут можно было сказать?

У моего отца, как и у многих монархов, имелась определенная склонность к паранойе. И непобедимая убежденность, что любую проблему следовало решать кардинально, не размениваясь на полумеры. Сама я неоднократно говорила отцу, что его политика отличается некоторой чрезмерностью и крайней недальновидностью, но Таллас никого и никогда слушал. Наверное, эта была одна из нескольких особенно важных причин, по которым я до сих пор не вернулась в королевство, продолжая жить среди людей, прикрываясь авторитетом бабушки.

– Что было дальше?