Три подруги и таинственный жених

– Дальше? – немного растерялась девушка, поправив волосы, которые и так выглядели идеально. – Мама испугалась, что вскоре придут и за нами. Так ведь часто бывало, когда семью врага королевства и лично короля тоже делали виноватой. Поэтому мы сбежали. Стали жить среди смертных, стараясь влиться в их общество и быть как они. Мама нашла работу, где познакомилась с мужчиной. Он был очень хорошим, постоянно ей во всем помогал. Через полгода после знакомства они поженились. Его не смутило наличие у мамы двоих девочек и очень подозрительное отсутствие прошлого. Он удочерил нас, дал нам свою фамилию и растил как своих собственных детей.

– Он знает, кто вы? – задала я щекотливый вопрос.

Мари сжала губы так, что они превратились в тонкую полосочку и подняла на меня умоляющий взгляд.

– Я никому не расскажу, – пообещала со всей искренностью. Девушку это убедило, и она ещё тише, чем прежде прошептала:

– Мама ему рассказала, когда у меня начался переходный возраст. Вы же знаете, насколько тяжело переживать вхождение в силу, особенно, живя далеко от дома. Я не могла контролировать начавшиеся всплески магии. И при этом, я не могла дистанцироваться от социума. Я должна была жить как все. А жить как все значило ходить в школу, чтобы получить образование.

Я вздохнула, протянула руку и похлопала девушку по спине. Она вздрогнула, не ожидая от меня такого жеста.

– Я понимаю, сама через такое проходила.

Глаза Мари изумленно округлились.

– Долгая история, – скованно улыбнулась я. – Но ты ведь понимаешь, что, рассказав вашему отчиму о том, что вы сирены, она нарушила закон? И наказание за него хуже, чем смертная казнь.

Мари стиснула руки в кулачки и прижала их к груди.

– Я всё понимаю, но у мамы просто не было другого выхода. Вы выдадите нас королю? Или Совету Старейшин?

Последние слова она произнесла с таким выражением лица, что стала похожа на щенка, которого выбросили из дома под холодный осенний ливень. А он сел на порог и, глядя на дверь большими тоскливыми глазами, пытался понять – за что?

– Не буду я вас никому выдавать, – буркнула я. И это было правдой.

– Ваше Высочество, – выдохнула Мари и бросилась передо мной на колени, прижавшись лбом к моим ногам.

– Э-э-э-э-э, – растерялась я в первое мгновение. – Это лишнее. Правда. Не надо так. Вставай.

И я практически силой оторвала её от себя, вынудив вернуться на место. Она ещё несколько раз попыталась выразить мне свою благодарность, но на этот раз все её сердечные порывы удалось пресечь вовремя.

– Я никому ничего не скажу, – кажется, в десятый раз за последние пять минут повторила я, держа Мари за руки и не позволяя вновь сорваться с места. – Но мне нужно знать, кому ещё было известно про ваше… происхождение.

– Никому, – замотала девушка головой.

– А Элли могла кому-то сказать?

И вот тут старшая сестричка задумалась.

– Знаете, – протянула она, рассматривая стену за моей спиной. – Если бы мне задали этот вопрос еще год назад, то я бы со сто процентной уверенностью ответила, что нет, Элли никому бы ничего не рассказала. Но сейчас я не знаю. Сестра очень изменилась за последние месяцы, стала игнорировать родителей, избегать меня. Отгородилась от всех, завела каких-то новых сомнительных знакомых.

– А что этому предшествовало? – ухватилась я за последние слова сирены. – Люди ведь не меняются на пустом месте. И если Элли изменилась, значит, что-то простимулировало эти изменения.

Мари шумно вздохнула и сгорбилась, из неё словно выдернули то, на чем всё держалось.

– Вы правы, – признала она. – Кое-что случилось.

– Хотелось бы конкретики, – поморщилась я.

– Элли влюбилась, – наконец, соизволила ответить Мари. Её внезапно изменившееся поведение, скачок от грусти и горечи к самобичеванию и чувству вины, мне не понравилось.

– Влюбилась она, а виновата ты? – хмыкнула я, внимательно следя за реакцией девушки.

И она последовала. Хотя и не такая, как я предполагала. Я ожидала увидеть всплеск раздражения, гнева, возможно даже ярости. Потому что если присутствовала вина, то, скорее всего, была допущена ошибка. По крайней мере, с точки зрения самой Мари. А никто не любит, когда ему указывают на собственные ошибки. Но, вместо того чтобы разозлиться, девушка… занервничала. Она вскочила и стала метаться по комнате, мелькая перед моим лицом и заламывая пальцы.

– Элли, она такая… такая…, – всё никак не могла подобрать слова Мари, проносясь мимо меня на такой скорости, что аж волосы зашевелились. Я откинулась на спинку дивана и расслабилась. Судя по всему, плотину должно было прорвать с минуты на минуту. Следовало просто подождать. И я узнаю все, что мне нужно знать. А возможно, даже больше.

– Она очень чувствительная! – спустя пару минут судорожного забега от стенки к стенке, смогла сформулировать свои мысли Мари, размахивая руками. – Всё принимает близко к сердцу и на свой счет! Посторонние считали мою сестру пофигисткой и оторвой. Такой… девчонкой-фестиваль, которая ни о чем не заботится, постоянно развлекается и живет сегодняшним днем! Понимаете?

Я понимала.