Три покушения на Ленина

– Молодец, комендант! – ободряюще улыбнулась Инесса. – Давно бы так. Куда хоть едем-то?

– Для начала – в Нальчик. А там посмотрим…

До ближайшей большой остановки, которая была во Владикавказе, тащились четверо суток. Кто-то в пути заболел, кто-то чуть было не отстал, кто-то умолял положить в ближайшую больницу – всем им, то обещая, то успокаивая, на помощь приходила Инесса. Зато во Владикавказе ее ждала совершенно неожиданная, и от этого еще более приятная, встреча. Когда на перроне к ней бросился одетый в военную форму красавец-грузин, Инесса на какое-то мгновение даже отшатнулась, а потом радостно расхохоталась.

– Батюшки-светы! – всплеснула она руками. – Да неужто это мой любимый «сельский учитель»? Неужто вы сюда прямо из Длинной ослицы? А уроки французского не забыли? А как на всю округу пели грузинские песни, помните?

– Помню, дорогая товарищ Инесса, все помню, – почтительно склонил голову Серго Орджоникидзе. – Лонжюмо – это на всю жизнь. Именно там, благодаря вам и Владимиру Ильичу, я научился думать и стал сознательным большевиком.

– Вы далеко пошли, дорогой Серго. Вы стали не просто сознательным большевиком, но еще и полководцем, членом Реввоенсовета Кавказского фронта.

– Ну что вы, – смутился Серго. – Какой из меня полководец?! Военному делу я еще только учусь. А как вы? Как отдохнули? Как здоровье? Как сынишка? – сменил он тему, отметив про себя, что выглядит Инесса неважно.

– Отдохнула вполне прилично, – храбро начала Инесса, хотя прекрасно поняла погрустневший взгляд Орджоникидзе. – Андрюшка поправился. Я – тоже. Хотя не прибавила ни одного килограмма, – не удержалась от кокетливого тона она, но тут же поникла. – Что, товарищ Серго, я изменилась? Постарела?

– Что вы, что вы! – вспыхнул Серго. – Абсолютно нет, дорогой товарищ Инесса! Я бы даже сказал – помолодели.

– Ну, это вы хватили, – отмахнулась Инесса. – Это вы говорите как кавказский мужчина. Но все равно приятно! – озорно улыбнулась она.

Отдохнув денек во Владикавказе, горе-курортники двинулись дальше, но буквально через сутки застряли в Беслане. На этот раз надолго. Там было такое скопище людей, такая гнусность, грязь и мерзость, что, как считали врачи, именно эта стоянка стал для Инессы роковой.

До Нальчика все-таки добрались, и даже неплохо провели там целый день: осмотрели город, побывали на собрании местных коммунистов, где Инесса долго и восторженно говорила о последней работе Ленина «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме». А ночью ей стало плохо. Так плохо, что утром пришлось отвезти в больницу.

Диагноз установили быстро – холера. Инесса то теряла сознание, то приходила в себя, извинялась, что с ней приходится возиться. От обезвоживания организма она сильно похудела. Потом начались судороги. Стал хриплым, а затем совсем пропал голос.

Эпидемия холеры поразила тогда всю страну. Больные умирали десятками тысяч. Инесса сражалась двое суток. В полночь она в очередной раз потеряла сознание. Врачи делали все возможное – инъекции, уколы, капельницы, но утром ее не стало.

В тот же час из Нальчика полетела телеграмма: «Вне всякой очереди. Москва. Совнарком. Ленину. Заболевшую холерой товарищ Инессу Арманд спасти не удалось тчк Кончилась 24 сентября тчк Тело перепроводим в Москву тчк Назаров тчк». Гроб с телом Инессы Арманд провожал весь Нальчик. Оркестры играли «Вы жертвою пали», перрон был завален цветами, а у вагона, который отвели Инессе, безутешно рыдали кисловодские курортники, которые успели полюбить то грустную, то веселую, то молчаливую, то озорную, но никогда не унывающую Инессу Федоровну Арманд.

Москва встречала Инессу с нескрываемой печалью. От Казанского вокзала до Дома Союзов гроб с ее телом несли на руках. В газетах были напечатаны пространные некрологи с рассказом о жизни и деятельности покойной. А женщины столицы обратились ко всем работницам со специальным призывом.

«Товарищи работницы! Мы призываем вас всех, которым усопшая отдала свою жизнь, почтить память тов. Инессы. Пусть будет жива о ней память среди тех, кто теперь среди голода и разрухи идет упорным трудом к светлой жизни».

Делегаций к гробу шло множество. Но, что характерно, шли не только делегации, направленные райкомами или профкомами, шли молоденькие девушки, шли старушки, шли искалеченные солдаты Первой мировой, шли рабочие Лефортовского района, где в молодые годы Инесса занималась пропагандистской работой.

Но вот внесли венок из белых живых цветов. На муаровой ленте надпись: «Тов. Инессе – от В. И. Ленина».

Похороны состоялись 12 октября. Вот как описывала это событие одна из столичных газет: