Три повести

Раннее утро, полумрак да горящая трубка — чудесная обстановка для размышления. Но не кажется ли вам, что именно в такой обстановке мысли обычно тяжелеют? Вот призадумался Бирам над своей жизнью, и показалась она ему дымом от трубки, который тает в воздухе, не оставляя после себя и следа. Он попытался заглянуть в будущее, и оно представилось ему мрачным, обагренным кровью, озаренным пожарищами, безысходным…

Вдруг прервалось полудремотное состояние, в которое завели Бирама печальные мысли: Кремень захлебывался в хриплом лае, и кто-то стучался в дом.

— Хозяин, хозяин! — послышалось за дверью.

Проснулся и Даур. Он вмиг оделся и, на всякий случай прихватив кремневку, вышел в тесную прихожую, отпер дверь и благоразумно отошел назад.

— Доброе утро… — сказал незнакомец, стоявший на пороге.

— Входи, — пригласил Даур, разглядев насквозь промокшего человека.

— Я не один…

— Входите, входите…

Аслан и Мамед — это были они — не заставили упрашивать себя. Они прошли в комнату, обозначив свой путь мокрыми следами по полу.

Бирам, успевший одеться, радушно приветствовал гостей. Он засветил коптилку — льняной фитиль в глиняной чаше, наполненной рыбьим жиром.

— Хозяин? — коротко справился Аслан.

— Да, — ответил старик.

— А это твой сын?

— Он самый…

— Огонь очень кстати, — сказал Аслан, легко переводя разговор. — Нельзя ли раздуть его посильнее?

Даур поставил кремневку на прежнее место и, немного помедлив, принялся раздувать огонь в камине. Сказать по правде, ему не очень-то понравился развязный тон гостя. «Таких надо осаживать», — сказал про себя Даур.

— Мамед, — обратился Аслан к своему спутнику, — присаживайся поближе к огню.

Однако Мамед не нуждался в приглашении: он разделся чуть ли не донага и принялся сушить одежду у камина.

Отец и сын не торопились выяснить, что за люди их гости, откуда и куда держат путь, — это было бы не совсем прилично. Сами же гости пока не считали нужным представляться хозяевам, хоть это было еще неприличней. Видимо, пришельцам не до церемоний.

«Странные гости», — подумал Даур.

Он внимательно пригляделся к их одежде. Штаны молодых людей были собраны у пояса в многочисленные складки: словно широченные мешки стянули тесьмой. Такие штаны носят только турки, это ясно. И Даур нахмурился.

«Откуда они? — думал молодой человек, рассматривая гостей исподлобья. — Ежели они потерпели бедствие, то об этом следовало бы сказать еще за порогом… А ежели они явились из-за моря к Дауру Айба с недобрыми мыслями, то они слишком самонадеянны и их следует прогнать, как паршивых собак… Как видно, у них есть причины скрываться от людей».

Даур потуже затянул пояс из сыромятной кожи. Отец уловил это движение и угадал, что творилось в душе сына, вспыльчивого, как архангел (в представлении скромного рыбака эти небожители почему-то отличались особенно горячим характером). Словно без всякого умысла, отец проговорил:

— Да, оскудел дом старого Бирама Айбы…

Аслан отлично понял намек хозяина: назвав свое имя, Бирам приглашал гостей последовать его примеру.

— Знаю, Бирам, знаю, — проговорил Аслан, выжимая рубаху, — это твой дом. Потому-то мы и явились сюда.

Старик изумился.

— Как? Ты знаешь меня?

— А ты меня не знаешь? — спросил Аслан, хитро улыбаясь.

Старик замотал головой: дескать: никак не может признать гостя.

— Мамед, — сказал Аслан, — меня не узнают. Хорошо это или плохо?

Мамед взглянул сначала на Бирама, потом на Даура. Молодой человек был настроен явно враждебно. Впрочем, он и не пытался скрывать свои чувства. Но старик казался добродушным. Возможно, он был похитрее и утаивал свои истинные мысли. Или сотни глубоких морщин прикрывали то, что на свежем лице сына проступало совершенно ясно, как печать на султанском фирмане?.. Мамед не торопился с ответом. Он обдумывал его, плотно сжав губы и прищурив глаза.

— Это значит, что ты сильно изменился, — проговорил, наконец, Мамед.

Хозяева подивились несуразному ответу. Аслан поднял коптилку и, приблизив ее к своему лицу, спросил:

— А теперь, Бирам, узнаешь?

— Аслан! — воскликнул старик и невольно присел на нары.

4. ОПАЛЬНЫЙ КНЯЖИЧ

Бирам беззвучно шевелил губами, словно шептал заклятие от злого наваждения. Даур схватился за кинжал, готовый пустить его в ход. Но он еще не верил своим ушам. В противном случае его долг состоял в том, чтобы немедленно ринуться на врага.

Не знаю, достаточно ли ясно положение в доме Айба, если я не вмешаюсь. Неожиданный гость поверг хозяев в крайнее замешательство. Попытайтесь представить себе: перед вами вдруг появляется человек, которого вы считали исчезнувшим навеки, считали покойником. Спрашивается: что вы при этом почувствуете?..

Приблизительно в таком положении и оказались в эту минуту отец и сын Айба…

Имя Аслана, старшего сына князя Келеша Чачба, было предано проклятию. В среде простых и честных людей его считали мертвецом, ибо предатель по существу разлагается еще при жизни. Вид покойника у иных может вызвать страх или горькое сожаление, а предатель встретит у всякого настоящего человека только ненависть и омерзение.