Три рэкетира

Выйдя из такси, Бонасюк поразительно резво преодолел десяток метров до парадного и влетел в лифт, думая только о том, как бы скорее уткнуться носом в глубокую ложбинку на великолепной груди Кристины и забыть обо все на свете. «Поистине, пускай Кристичка решает, у нее и связи, и все по-честному, остальное».

Тем более что идея установки видеозаписывающей аппаратуры целиком и полностью принадлежала Кристине. Началось все с невинной супружеской шалости. Вась-Вась по случаю приобрел видеокамеру, а Кристине стукнуло продемонстрировать супругу стриптиз. Кристина дурачилась на лежаке, Вась Вась торчал над ней с видеокамерой в руках. Видимо, талант стиптизерши оказался у Кристины в крови, к концу сорокапятиминутной кассеты Бонасюк вплотную приблизился к инфаркту, а Кристина не на шутку раззадорилась. Затем ее прелестную головку посетила оригинальная мысль упрятать камеру подальше. Вскоре первоклассная видеоаппаратура была вмонтирована в стены. Первой «жертвой» пиратской видеозаписи стала лучшая подруга и кума Кристины – Анечка, частенько забавлявшаяся в баньке с любовниками. Правда, эта кассета совершенно бескорыстно была на следующий же день подарена Анюте. Подруги устроились в гостиной, врубили видик и веселились от души, оживленно комментируя видеоролик и обсасывая такие подробности, от которых Бонасюка бросало то в жар, то в холод.

– Слушай! А клево, да?! – от затеи кумы Анна пришла в восторг. – Чистый отпад. Меня заводит, просто обалдеть!

Поначалу Бонасюк на шалости подруг поглядывал сквозь пальцы, хотя сердце сжималось от нехороших предчувствий. Аня была замужем за исключительно серьезным то ли бизнесменом, то ли бандитом. «Козырем», короче говоря.

– Василечек, – как-то сказала Кристина, растолковывая мужу, отчего Анечка имеет вечную контрамарку в их заведение. – Анькин Виктор ну такой крутой, что круче его, – только его же яйца. И любит ее безумно. Она только на ушко шепнет, – он уже делает. Понимаешь? А мальчики ее – это так, для души…

– А если он пронюхает? Поистине? – попробовал возразить Вась-Вась, обливаясь потом от страха.

– Не пронюхает, – заверила Кристина. – Он утром работает, днем работает, вечером, ночью – тоже работает. А она томится, бедненькая кошечка.

Подругами Аня и Кристина были чуть ли не с детства. И внешние данные Ани были под стать данным Кристины – те же длинные ноги, те же роскошные формы. Широкие бедра, упругие ягодицы и настоящая большая грудь, безо всяких там силиконовых гадостей. Только если Кристя была шатенкой, то Аня – обворожительной платиновой блондинкой. Глаза Кристины были зелеными, как изумруды, глаза Ани – карими, как агат.

Со временем прагматичная по натуре Кристина придумала записывающей аппаратуре и более практичное применение, предложив, помимо записи оргий с участием подруги, производить и записи «культурно-массовых» мероприятий того же характера, в исполнении прочих клиентов сауны. Собственно где сауна, там и выпивка, где выпивка – там и девочки. Или мальчики для тех, кто идет в ногу со временем. Никто тут ничего нового не придумал со времен Калигулы[59] и его древнеримских соратников по разврату. Где же еще работать ночным феям? Не в мартеновском же, в самом деле цеху и не в шахтерском забое.

Так и пошло. Вась-Вась записывал оргии, Кристина вела бухгалтерию. Клиентов подбирали с умом. Таких, чтобы мирно отдали денежки, а не лезли, не дай Бог, в бутылку. И все у них ладно получалось, пока на пути супругов-шантажистов не возник этот треклятый депутат, психопат и скряга, к тому же с выходами на беспредельщиков.

Ввалившись в квартиру с шумом мешка со свеклой, выпавшего на ходу из поезда, Бонасюк пробежался по комнатам, но Кристины нигде не обнаружил. Заглянул и в ванную, и в клозет, и лишь потом заметил записку, пришпиленную кнопкой к виниловым обоям прихожей. Записка размашистым почерком Кристины сообщала следующее:

Василечек, звонила тебе весь день, но так и не дозвонилась. Аня взяла две горящие путевки в Анталию, на десять дней. Вылет сегодня. Целую моего шалунишку.

Твоя кисочка-Крисочка.

P.S. Позвоню, как долечу, из отеля.

P.S.-1. Голубцы и зеленый борщ в холодильнике».

– Как это, не дозвонилась?! – застонал Василий Васильевич, чувствуя себя ребенком, забытым родителями в парке для уикендов, – как это?!