Три рецензии

Он был благословлен – или проклят – даром предвидения, но зрение его, в обычном смысле слова, остротой не отличалось: даже в очках он видел плохо и был, как полагает Рут Скарр, одновременно близорук и дальнозорок. Мир, каким он его видел, был странным, очертания всего вокруг искажены и стёрты. Застенчивый, довольно неловкий, он бы должен был держаться в стороне от мира; а вместо этого он как будто растворяется во мгле того времени, в котором жил. Он полагал, что сам он и есть Революция, и полагал, что Революция и есть он сам.

Скарр предлагает читателю свежий взгляд на его непростую историю, и этот взгляд исполнен сочувствия. Робеспьер был рожден никем, но это совсем не значит, что его прошлое не оставило следов в документах: несчастливое детство всегда оставляет следы – пусть это будут лишь свидетельства о смерти. Рожденный в Аррасе в 1758 году, Робеспьер был старшим в семье; его мать умерла пятыми родами, когда ему было шесть лет. Дочь пивовара, она была уже на пятом месяце беременности, когда молодой адвокат Франсуа де Робеспьер наконец-то обвенчался с ней – де Робеспьеры были ‘хорошей’ семьей – не имевшей денег. За смертью матери последовало бегство отца. Франсуа оставил за собой долги – и всяческие сплетни. Заботу о детях разделили между собой дед с бабкой и тетки.

Позже Руссо уверит его, что человек по своей природе добр, что природе следует доверять, что человек свободен от первородного греха. Ощущал ли он себя – добрым, ощущал ли себя свободным? Его повышенная чувствительность, его уязвимость, то, что он вздрагивает от прикосновения людей, говорит об обостренном чувстве стыдливости. Позднее он будет защищать права незаконнорожденных. В самом начале своей карьеры законодателя будет настаивать, что старинное понятие ‘дурной крови’ должно быть отброшено: дети не несут ответственности за то, что совершили их родители, за то, какими были эти родители, и ты начинаешь свою жизнь чистым; идеальное государство Робеспьера гарантирует это, обучая тебя и защищая от нужды. В демократическом государстве о человеке судят по его достоинствами, а не по случайности его рождения.

Жизнь Максимилиана обыкновенно делят надвое, тридцать один год, не имеющий значения – и пять лет, значимость которых очевидна всем. Это напоминает жизнь Христа, в которой за безвестностью частной жизни следуют и служение, и муки, и смерть на потеху толпе. (Эта параллель не покажется странной тем, кто был склонен поклоняться ему – или его высмеивать). Мы не знаем, как подействовало на него крушение семьи, потому что он никогда не говорил о своем детстве. Но чтобы составить о нем представление, нам, вероятно, всё-таки нужно понять, каким ребенком он был.

Как подходит к сему предмету Рут Скарр? ‘Я попыталась быть его другом’, – говорит она. Если бы вы встретись с ним, когда ему было десять, вы вероятно поняли бы, что он очень в этом нуждался.

Робеспьер получил стипендию в престижном коллеже Луи-ле-Гран, который был основан иезуитами при Парижском университете, проявив, как полагают, замечательную серьёзность и силу характера. Один из священников, отец Эриво, называл его ‘мой римлянин’, а много лет спустя разочаровавшийся в нем бывший однокашник, журналист Камилл Демулен, сравнит правление Робеспьера с правлением императора Тиберия. Отец Эриво, однако, вряд ли имел в виду что-то подобное.

В двадцать три года Робеспьер возвратился в Аррас, чтобы заняться адвокатской практикой, заботясь о младших брате и сестре, об Огюстене и Шарлотте.

Огюстен последует за ним в революцию, в политику – и умрет вместе с ним, Шарлотта же доживёт до глубокой старости и оставит мемуары. На этих страницах, написанных с чужой помощью, она будет рассказывать, как сентиментально любила своих братьев, хотя, пока те были живы, постоянно жаловалась, что видит от них недостаточно внимания. Сообщает она и некоторые домашние подробности; регистры судов Артуа дают нам немногим более. Как и большинство образованных молодых людей того времени, Робеспьер культивировал в себе чувствительность. Он писал легкомысленные стихи, он был достаточно общителен, он пользовался успехом у женщин. Он легко мог бы жениться. Если не считать его впечатляющей рассеянности – однажды он налил суп прямо на скатерть, не замечая отсутствие тарелки – он был таким же, как все. Воздух был пропитан духом реформ; либеральные взгляды вошли в моду. Обыкновенно они не препятствовали человеку в занять свое место в рамках системы. Но Робеспьер был адвокатом бедняков. Он ставил принципы превыше выгоды и превыше дружбы. Он был готов принимать удары – и наносить их. В одном из ранних стихотворений он говорит, что худшее, что может случиться со справедливым человеком, это узнать, умирая, о ‘ненависти тех, за кого он отдает свою жизнь’.