Три робких касания

– Что? Нет. Не знаю, – мама учила меня многому, но я не хотела этих умений. Особенно страшных, особенно сглазов. – Максимум вилку в нос воткнуть.

– Даже не в глаз?

– Нет.

– Ты меня разочаровываешь, – он смеялся! Галвин смеялся! А значит мой глупый рассказ, не так уж и глуп. – Значит, всё-таки придётся спать.

– Вот и спи.

– Вот и буду. Последний вопрос: ты тырила сладости и, боже, Анна, куда ты их сложила, под корсет?

– Ага, конечно. Тебя только корсет и волнует. Никакой фантазии, Всеведущий! – как это вообще с точке зрения геометрии возможно. – В сумочку. Спи.

Страшное будет потом».

Бесполезное свидание. Несостоявшийся творческий вечер. С работы попросили. Не приходи, Анка, нет денег на твои переводы, нет. Отдохни перед праздниками. Я упала на колени. Пол холодный. Пол немытый. Перед шкафом горы пыли, перед зеркалом чернота.

Их всё равно никто не увидит. Я убрала рукописи в шкаф, затолкала под ящик с чулками, занавесила платьями и дверцу с размаху прикрыла. И всё одно – их никто не прочтёт.

Остаётся одно, но этот день уже ничем не испортить. Сяду в автобус, куплю мандарин, поднимусь, потеряю кошку и скажу:

– Привет.

– Аня?

Глава 7

Как имя твоё…

Тут холодно. Ветер трепал провода.

Я здесь, я останусь. Клочками вода

Срывалась с откосов заржавевших труб,

Как имя твоё – пара вдохов от губ,

Как имя моё – неуверенный взгляд.

Всё шорох – случайность, созвучья не в лад,

Нелепо да верно касанья твердят,

Дойдут до предела и вновь повторят.

Где звёзды, где розы? Где сладкий испуг?

Нам вечер печальный достался. Упруг

О грязные стёкла слепой перестук.

Здесь каждым мгновеньем откликнется звук.

И звуком растает мгновенье,

Уйдём с твоего позволенья?

Здесь серые лужи, там сажа, там медь.

Волнительно видеть и глупо смотреть.

В дыму горизонты – печальная мреть.

Забуду. Забудь. Бесполезно жалеть

Мохнатые тучи, карминовый свет.

Мы так мимолетны – нас будто бы нет.

Нам только б коснуться нечаянным теплом.

И серые лужи за грязным стеклом

Погаснут.

Глава 8

Тот, что смеётся

«Как ваши дела, Килвин?»

Прекрасно.

«Не сходите ли на Речной вокзал?»

Схожу, конечно! О чём речь?

Дурак! Нужно было отказаться. Хотя бы раз в жизни. Не страшно, они бы пережили, кого-нибудь другого вместо меня отправили…

В оранжереи господина Марвина Морского дуло только так! Всё орхидеи сморщились. Господин Морской жевал сигару, быстро-быстро перебирая пальцами пакетики с семенами, словом скучал.

– Вам, сударь, кошмары снятся?

– Снятся, наверно, – я призадумался. – Я их не запоминаю.

– Очень жаль, – сигару он, наконец, дожевал и выплюнул, предварительно проверив, достигла ли она нужной кондиции.

– Отчего же?

– Да тут такое дело. Понимаете? – Я заранее покрутил головой, не соврав ни капельки. Морской согласно хмыкнул. – Я их, видите ли, коллекционирую.

– Эм… – ну, мило. Что ещё сказать?

– В кошмарах кроется очень и очень многое. Они могут рассказать о своём человеке куда больше, чем… ну вы понимаете?

– Э…

– Страх, сударь, он почти магия. Я, видите ли…

Магия! Ха. Безумцы. Они все помешались на этой богопротивной магии.

– Не вижу. Господин Морской, предлагаю всё же вернуться к нашим делам. Как звали человека… – Возможно, мой тон оказался излишне жёсток, а возможно, господин Марвин просто немного кретин. Мужчина вздрогнул, густо покраснел и спрятал подбородок в ворот. И между тем Морской был не так уж плох, хоть и похож на залежавшуюся сельдь, хоть и пахло от него не многим лучше. Он рассказал мне всё. Всё-всё, что мог, наврал, конечно, собака. Да и на том спасибо.

Оставив орхидеи спокойно прозябать и печалиться в компании сквозняков, клубники и жеваных сигар, я, совершено свободный и даже немного довольный, отправился в сторону речного вокзала. Эх, если эти гении не набрехали да не напутали ничего, сегодня прибудет баржа из столицы. Делать мне, разумеется, больше нечего, как на таможне халтурить. Самое обидное, что и не приплатят. Эх, лучше б набрехали…

У кого-то украли кота, у господина Морского воры в лавке да тараканы в башке, у меня документации – кипы и стопочки, а городу нипочём – вон гуляют! И откуда в парках столько беззаботных, безработных?

***