Три ролика магнитной ленты

Образование у нее по тем временам считалось вполне приличным, и Дмитрий устроил ее кладовщицей в материальные склады. Они размещались в двух длинных деревянных бараках, друг против друга, и находились на полпути от поселка до карьера в березовом лесочке. В одном складе хранились всякие краски и лаки, рукавицы и спецодежда, мыло и даже, говорили, чистый спирт — не известно для какой цели. Здесь хозяйничала Валя, девушка «сурьезная», как говорили про нее, и неразговорчивая. Она была на два года старше Марии.

В складе напротив хранились различные запчасти от машин, электромоторы, буты с толстым смоленым кабелем. И всем этим стала заведовать Мария.

Валя оказалась неплохой подругой. Они вместе ходили на работу и вместе возвращались домой. Доверительно поведывали друг дружке о своей прошлой жизни. Собственно, больше всего рассказывала Мария, а Валя только слушала, иногда участливо улыбаясь и согласно кивая головой. Мария быстро привязалась к ней.

В обеденный перерыв забирала свой сверток с едой и шла к Вале. Они усаживались за большим столом, на котором стояли длинные ящички с картотекой: в одних карточках были записаны все материальные ценности, и в них Валя отмечала приход и расход; в других — фамилии рабочих, получающих мыло, спецовки. Во всем Валином хозяйстве чувствовался устоявшийся порядок, а в помещении — образцовая чистота. Даже половик лежал у дверей, и Валентина требовала, чтобы каждый, кто входил, тщательно вытирал ноги.

Марии очень нравилось сидеть у Валентины, и запах красок не раздражал, а как-то даже приятно щекотал ноздри. Мария завидовала этой чистоте и порядку. Но разве могла она навести у себя такой же «марафет», как называли рабочие, когда у нее такие тяжелые железные механизмы, которые не только она одна, но даже мужчины еле-еле сдвигали с места. А от того, что эти механизмы то затаскивают, то вытаскивают из склада, пол весь исцарапан и изрыт ломиками. И Мария втайне мечтала, что когда Валентина уйдет отсюда, то она обязательно попросится в этот склад.

А Валентина собиралась уходить. Она поступила учиться заочно в индустриальный техникум. Когда Мария приходила к ней в обед поболтать о разных пустяках, Валентина нередко совала ей в руки какую-нибудь книгу и говорила:

— Читай и молчи. Я буду заниматься.

И Мария сидела молча, но не читала, потому что читать не любила. В школе занималась она слабо, усидчивостью не отличалась, и Валина напористость в учебе ее восхищала.

— Завидую тебе, что ты так умеешь заниматься…

— А чего тут завидовать? Тебе тоже учеба не заказана.

— Нет, — ответила Мария грустно, — я неспособная. Бывало, в школе читаю, читаю учебник, а ничегошеньки не понимаю, и все тут! А ты вон как занимаешься…

— Просто ты лентяйка, вот и все, — сказала Валентина, не отрываясь от книги.

— И это правильно, — вздохнув, сказала Мария. Она со всем соглашалась, но ничего не собиралась делать.

Каждое утро, обычно в самом начале смены, на склад приходили люди получить все необходимое. К Марии приходили редко, больше шли к Валентине: за краской, за мылом, за брезентовыми рукавицами. И все говорили с ней ласково, а некоторые заискивающе, особенно мужчины да молодые парни.

— Здравствуйте, Валюша! Как поживаете?.. Что новенького у вас?..

— Число двадцать второе и день сегодня среда, — серьезно ответит Валя, и уж посетитель понимает, что нужно ближе к делу.

— Нитрокрасочки нам зеленой. Вот требование…

Или:

— Доброе утро, милая барышня! Рукавички бы нам сменить. Сами понимаете, нам, бабам, без них никак нельзя. С мозолями-то нас мужики любить не будут. Они любят, чтоб мягкими их гладили, — и, получив свое, женщины со смехом отходили.

Особенно часто, и не только по утрам, захаживал один молодой шофер с залихватским чубом, вьющимся по тогдашней моде из-под кепки. Звали его Григорием.

Он появлялся с неизменным восклицанием:

— Здравия желаю, красавицы! — и старался завести с Валей игривые разговорчики.

Валентина встречала его сдержанно и холодно.

— Вы пришли что-нибудь получить?

— Да нет, просто так, на вас поглядеть. А что, разве нельзя?

— А у нас, между прочим, здесь не клуб. Концерты не показываем, и смотреть на нас нечего.

Иногда Григорий приглашал девчат в кино. Но Валя всегда отказывалась, а Мария тоже не ходила, потому что знала, что ее Григорий берет просто так, за компанию, и это было немного обидно.

Мария удивлялась:

— Чего ты с ним так неласково? Парень он ладный, и вообще…

— Вот именно: вообще! Ни к чему это. Несерьезно все. Он, поди, и официанткам в столовой так же улыбается.

Мария только пожимала плечами. Ах, как бы ей хотелось, чтобы и с ней так же разговаривали люди и так же величали, но к ней в склад ходили нечасто. Изредка прикатит грузовая машина или притарахтит трактор: то привезут, то заберут что-нибудь — и все. И никаких таких ласковых разговоров, все больше молчком. Как-то раз на машине за запчастями приехал брат Дмитрий. Он с улыбкой оглядел обширное хозяйство Марии и спросил:

— Как тебе тут?

— Ничего.

— Может, в крановщицы пойдешь? Уходит одна женщина, можно на ее место.

— Нет, — ответила Мария, — здесь мне лучше.