Три ролика магнитной ленты

— Демобилизованный флотский, — просто ответил Рогов.

— В начальнички, значит, метишь! — Миха сквозь зубы сплюнул в угол, где были свалены трубы.

— Куда направили — туда и пошел… Ну, как тут работенка?..

Рогов старался спокойно повести разговор. Богодухов ухмыльнулся:

— А она, как известно, не лошадь. Если ее не тревожить — сто лет простоит.

— А если потревожить? — в топ спросил Рогов.

— Ты нам про работенку не заправляй, понял? — сказал Миха, поерзав на табурете. — Вникай! А поднимешься — рога пообломаем!

— Шутишь! — сказал матрос.

Разговора по душам не получалось. Мрачно помолчали.

Богодухов поднялся из-за стола, стал балагурить. Выбил чечеточку, запел:

— А ты куда меня ведешь,
такую бестолковую?..
— На ту сторону реки.
Иди, не разговаривай…

Он обошел бригадира и остановился позади, разглядывая его и подмигивая приятелям. Рогов краем глаза следил за Богодуховым. Тот хмыкнул. Рогов повернулся, спокойно сгреб Богодухова обеими руками за брючный ремень и, приподняв в воздух, отнес и посадил на стол.

— Ты чего?! — спросил перепуганный Богодухов.

— Вот что, браточки! — сказал матрос багровея. — Довольно куражиться! А ну, по местам! Будем трудиться…

Зашевелились неохотно. Мохов взял разводной ключ и ушел наверх, в цех. Дежурный принялся перелистывать конторскую книгу.

— Гляди, матросик, нарвешься, — пригрозил Миха.

— Шуруй, браток!

Богодухов засуетился:

— Кончай ночевать!

Разошлись по местам.

Застучали молотки, зазвенел металл — «жестянка» заработала.

* * *

— Чаю хочешь? — спросил Мокеич.

— Можно стаканчик.

Мокеич протянул мне термос и достал из письменного стола начатую пачку быстрорастворимого прессованного сахара. Он всегда брал с собой на работу полный двухлитровый термос чая.