Три сестры

В обратную сторону путь был таким же долгим, только на корабле теперь стало очень спокойно, лишь работал его шумный двигатель. Тогда мне вспомнилось, что композитор Олег Каравайчук сказал в одном из своих последних интервью, что ему надоело жить в Комарово, потому что железная дорога здесь работает в «до-мажоре». А тайские корабли работают в «до-миноре», я слышал эту навязчивую музыку всё время своей поездки, она рифмовалась с отголосками рэйвов девяностых годов и ещё другими, пока не осмысленными мной фрагментами классической музыки.

Выйдя на корму, я с удивлением обнаружил, что она пуста. В отличие от путешествия «туда», когда по палубе расхаживала татуированная неформальная молодёжь, сейчас здесь никого не было. Практически все спали у себя на сидениях, либо наблюдали по плазменным панелям какой-то дурацкий ситком с закадровым смехом.

Я смотрел, как удаляется за кормой остров Тао, и вдруг подумал о том, что сегодня – восьмое марта, а Веру я так и не поздравил, но уже поздно и нет никакого смысла звонить ей или написать сообщение – мы уже попрощались.

На палубу вышли моряки – судя по их виду, явно уроженцы одной из бедных стран, граничащих с Таиландом на севере. Я угостил их сигаретами, протянув пачку, они пустили её по кругу и закурили. Потом я закурил сам, смотря на остров до тех пор, пока он не превратился в мираж, в синее облако на горизонте. Мне вспомнилось, что средневековые европейские путешественники называли это явление словом «Фата Моргана».

А потом он исчез, как будто его и никогда и не существовало.

6. Возвращение домой

На следующий день после моего возвращения ночная ярмарка заканчивала свою работу. Там даже устраивали салют, но я на нём не присутствовал, а наблюдал его из кафе Марка и Ио напротив своего дома – мне в тот вечер не хотелось никуда ехать. Салют этот был не хуже, чем в Москве на День Победы и раскрасить ночное небо ему очень хорошо удалось. На следующее утро те же неизменные работники с набелёнными лицами невозмутимо разбирали шатровые конструкции, чтобы через некоторое время возвести их на другом конце острова.

Проезжая мимо, я ощутил атмосферу уехавшего цирка и, вместе с ней, некоторую печаль. Надо сказать, что после возвращения с Тао несколько дней я был достаточно грустный, и меня утешало лишь то, что впереди оставался ещё целый месяц жизни на острове. И я уже так успел привыкнуть к своему Западному Побережью.

У меня больше не немели руки от велосипедного руля, а поездки на пляж два раза в день стали привычными и не приносили усталости. Я знал, где можно вкусно пообедать за смешные деньги и купить пиво с двух до пяти часов вечера, когда алкоголь официально не продаётся. А засыпал я теперь под лекции по литературе и не слышал больше заунывных песен из «пиратского» ресторана, который закрывался в районе полуночи.

И ещё я почувствовал, что когда испытываю голод, желудок уже не крутит спазмами, как было у меня начиная с января – начальная стадия язвы двенадцатипёрстной кишки начала меня отпускать. Конечно, я привёз с собой таблетки, но пил их не регулярно. Да и вообще, на второй месяц пребывания у меня стали проходить все мои привезённые из Вавилона болезни. А первым, ещё в феврале, прошло «зажатие» шеи, преследовавшее меня несколько лет, и теперь я спокойно мог держать голову при плавании и ходьбе.

Здесь, в Стране Отливов, стояла теперь жаркая осень. Дороги усыпали жёлтые и красные листья и иголки хвойных деревьев. Как-то раз, проезжая по джунглям я увидел, как с пальмы оторвалась серьёзных размеров ветка и бумажным самолётиком спикировала вниз, шумно упав в траву.

С домовладельцем Ки мы заранее договорились о скидке за второй месяц, пообещав оставить свой велосипед, чему он был весьма доволен. В компьютерном магазине я приобрёл вентиляторную подставку для нэтбука, потому что он начал перегреваться и подвисать. Но мозги пока ещё работали исправно, и я, наконец, доработал заявку на сериал про арт-среду во время кризиса, отправив её знакомой редакторше и одной режиссёрше, которая стала продюсером. Обе они ответили, что подобный проект для них не актуален и я вернулся к повести, которую урывками писал в прошлом году.

Это была история моего вымышленного друга, через которую я рассказывал о том, что происходило в моём родном городе последние двадцать лет. Однако здесь, на острове, я за три дня дописал тот фрагмент, на котором застрял, вымучивая его в Москве, и двинулся дальше.