Три сестры

– Ты выполнила свою программу?

– Почти. И ты тоже стал её частью.

– В смысле? Хочешь сказать, что у нас теперь будут дети?

Надя засмеялась.

– Ну, к этому я пока не готова. Вот если бы ты подольше здесь остался…

– Надя, у себя в городе я не смогу в этом году заработать денег, чтобы снова сюда приехать.

– Я знаю. Но зато теперь наша общая печаль и грусть друг по другу поможет для рождения чего-то другого. Для этого я тебя и впустила…

– Надя, кажется, я что-то понял. Сегодня. Сейчас. С тобой.

– Вот и отлично. Тогда до встречи пятого числа на пирсе. И не забудь мне заранее написать время.

– Ты что, как я могу забыть?!

– Да, и не думай про меня слишком много. Для тебя сейчас это вредно.

– Спасибо за совет.

Потом мы долго стояли, обнявшись, слушая спокойное биение наших сердец, чувствуя тихое дыхание и движение крови по нашим, ставшим близкими друг другу телам.

– Помнишь историю Орфея? – прошептала Надя, когда наше прощание слишком затянулось, – Так что уходи не оглядываясь.

А я лишь кивнул в ответ, не понимая, шутит ли она или это действительно серьёзная просьба, но, на всякий случай, поступил так, как она говорила.

Когда я спустился к подножию водопада и вырулил на дорогу, солнце уже цеплялось за верхушки пальм. Всю дорогу к городу мне навстречу проносились компании молодых тайцев и фарангов, спешивших к своим любимым местам встречи заката, а смотровая площадка в конце набережной оказалась до краёв заполнена людьми и заставлена их скутерами. Проскочив мимо, я остановился у одной из скамеек и, несмотря на усталость, был настолько эмоционально взбудоражен, что принялся расхаживать у края бетонных плит, дымя сигаретой.

Зачем она так поступила? Ведь нам обоим было бы лучше, если б всё случилось гораздо раньше, либо вообще не происходило. К чему ей вступать со мной в близкие отношения перед самым отъездом? Это был прощальный подарок? Или она просто захотела крепче меня к себе привязать? Впрочем, у неё и так это получилось.

Но теперь я действительно начал понимать, почему она вообще со мной подружилась – наши отношения должны были стать неким катализатором для успешности её «Работы» и, кстати, для моего вдохновения тоже. Если, конечно, в двадцать первом веке ещё можно использовать слово «вдохновение». Но только неожиданная, непредсказуемая близость и последующий за ней разрыв способен стимулировать творческий прорыв, и в её случае это ещё более значимо, чем в моём. Помогая себе самой, она подарила мне действительно волшебное путешествие – пора уже начать называть вещи своими именами. И за это я навсегда останусь ей благодарен. Как говорят тут на острове – forever and ever.

…Конечно, я так и не подстригся, до дома добрался уже на исходе светового дня, в уютных сине-фиолетовых сумерках, принял душ и сразу прилёг, а засыпая неожиданно осознал, что именно так и состоялось моё прощание с островом.

А потом наступил апрель и совершать любые усилия – физические, либо интеллектуальные, стало непросто. В половину седьмого утра с меня уже капал пот во время занятий йогой; писать же я теперь не мог из-за адского шума цикад – он стал уже практически такой, как на Тао. Один раз, чтобы взбодриться, я специально купил себе тайский энергетический напиток, но выпив его после обеда, тут же уснул.

Третьего числа, в первый день полнолуния, я всё-таки совершил финальный большой заплыв в Липа Нои, купил билет до Бангкока и устроил себе одиночное Fool Moon Party. Прошёл в дальнюю часть пляжа напротив своего дома и, обнаружив там висящие на пальме качели, самозабвенно раскачивался на них под музыку из «пиратского» ресторана.

На следующий день, в мой последний вечер, должно было состояться полное лунное затмение, поэтому я решил найти особое место для его наблюдения и таким образом, как-то отметить свой отъезд. Более всего для этой цели подходил полуостров с маяком, куда я до сих пор так и не забрёл, потому что никаких дорог туда не вело, но стратегически его расположение показалось мне идеальным. Начало небесного представления астрономы обещали нам в 18.58 – примерно через пол часа после заката, поэтому к шести я подъехал к растафарианскому бару у ведущего к полуострову перешейку.

Хозяин приветливо поздоровался со мной по-русски, в надежде, что я собираюсь пить в его дыре дорогое пиво, но я объяснил ему, что хочу дойти до маяка, погулять там и сделать фото затмения. Он сразу как-то посерьёзнел, сказал, что забираться туда не стоит и в темноте можно просто не найти дорогу обратно, тем более это дикое место, где живут змеи и другие обитатели джунглей. В ответ я показал ему два фонарика и продемонстрировал свою крепкую спортивную обувь – в ней я приехал в аэропорт, здесь же эта пара два месяца простояла у меня под кроватью и вот теперь мне, наконец, пригодилась.