Три сестры

– Я не знаю, что делать. Обычно Циби присматривает за мной.

– Ну теперь твоя очередь присматривать за ней. Иди поговори с Ритой. Тебе везет, ты ей как будто нравишься.

В голосе девушки нет злобы – в этом месте хватаешься за любую возможность, и никто тебя не осудит.

Ливи отворачивается, чтобы одеться. Потом отправляется в каморку Риты, бросив через плечо:

– Присмотришь за ней? Я быстро.

– Кто здесь?

У Риты сонный голос, и Ливи надеется, что не разбудила ее.

– Это Ливи. Циби заболела.

Капо открывает дверь, заматывая волосы шарфом.

– Что с ней случилось?

– Наверное, тиф. Она очень горячая. И не говорит.

Рита отталкивает Ливи в сторону и идет к нарам. При ее приближении девушки отступают, опасаясь затрещин, которые она раздает, если попадешься у нее на пути.

У Циби стучат зубы, по лицу и шее струится пот.

Рита достает с верхних нар одеяло и заворачивает в него Циби, находящуюся в полубессознательном состоянии.

– Выходите вон! Все! – командует Рита, но Ливи не двигается. – На перекличке я отмечу, что она присутствует, – говорит она Ливи. – Циби останется здесь. Если кто-нибудь спросит про нее, просто скажи, что сегодня она нужна мне в Биркенау.

– А ее можно отправить в больницу?

– Сейчас неподходящее время, там идет чистка. – Рита делает паузу, чтобы до Ливи дошло, и та понимает, что периодически больница подвергается отбору. – А теперь иди на завтрак и принимайся за работу. Держись так, будто это нормальный день.

Сердце Ливи попеременно бешено стучит и замирает. Этот день, как и все прочие, ничем не напоминает «нормальный».

В сортировочном помещении она в каком-то трансе складывает и упаковывает мужские рубашки. Когда кто-то спрашивает о Циби, Ливи отвечает так, как велела Рита. Во время перерыва к ней подходит девушка в белой косынке и спрашивает о сестре.

– По-моему, у нее тиф, – отвечает Ливи.

Девушка разжимает пальцы, показывая большую головку чеснока:

– Я нашла это в сумке. Дашь это сестре? Это чеснок, он гораздо полезнее лука при лихорадке.

– Наш дед говорил, лук лучше всего, – разглядывая чеснок, говорит Ливи.

– Просто возьми его. Я слышала, он не хуже антибиотика.

Ливи засовывает чеснок в карман и благодарит девушку.

Вернувшись в Биркенау, Ливи несется к их бараку, к нарам, на которых спит Циби. Сестра уже не потеет и не дрожит.

Рядом появляется Рита.

– Я влила в нее немного воды, но она весь день не открывает глаз.

Достав из кармана чеснок, Ливи показывает его Рите:

– Мне его дали. – Ливи кусает губы, но потом решает: ей все равно, даже если из-за этого она попадет в беду. – Говорят, это помогает.

Рита кивает, а Ливи подносит головку чеснока ко рту Циби, пытаясь запихнуть ее целиком сестре в рот.

– Не так! – отрывисто произносит Рита, отбирает чеснок и разламывает головку о край деревянных нар. Зубчики падают на пол, и Ливи наклоняется за ними. Она смотрит, как Рита снимает кожицу с одного зубчика и протягивает его Ливи. – Вот так!

Ливи берет зубчик и старается засунуть его в рот Циби. Та ворочается и пытается выплюнуть чеснок, но Ливи зажимает ей рот рукой, закрывая приток воздуха. Вдруг Циби распахивает глаза.

– Ты пытаешься убить ее? – Рита отводит руку Ливи.

Глаза Циби постепенно фокусируются на двух женских фигурах, склонившихся над ней.

– Циби, только попробуй это выплюнуть! – предупреждает Ливи, и Циби начинает жевать. – Помнишь, как во время моей болезни ты лечила меня луком? – Ливи берет горячую руку Циби и прижимает к своей груди. – Ну а это твой лук.

После того как Рита уходит, Ливи достает из кармана маленький ножик и разрезает каждый зубчик на две части. Так, постепенно, она скармливает сестре весь чеснок.

Циби остается в бараке до конца недели и только в воскресенье, в выходной, выходит с Ливи наружу, чтобы посидеть на солнце. Они направляются к излюбленному месту лагеря, где обычно встречают других девушек из Вранова. Там они видят сидящую на земле долговязую фигуру.

– Это не Ханна Браунштейн? – спрашивает Циби.

Сестры садятся рядом с Ханной. Она ковыряет болячки, которыми покрыты ее руки и ноги.

– Привет, Ханна. Ты помнишь нас? Циби и Ливи из Вранова? – осторожно спрашивает Циби.

Ханна поднимает глаза, и на ее землистом лице появляется робкая улыбка узнавания.

– Мы, бывало, приходили по воскресеньям в баню твоей матери, – добавляет Ливи.

– Я помню. Вы всегда хорошо ко мне относились. – Ханна оглядывается по сторонам. – А где другая сестра? Разве вас не трое?

Циби и Ливи обмениваются тревожным взглядом.

– Она осталась во Вранове с нашей матерью и дедом, – отвечает Циби.

– У тебя все хорошо? – спрашивает Ливи.

– Все нормально. – Ханна продолжает ковырять свои болячки.

Циби обнимает девушку, гладит ей спину, руки, шепчет слова утешения. Циби говорит ей, что она поправится.

Ливи садится за спиной у Циби и начинает перебирать ее каштановые волнистые волосы, которые успели отрасти. Но кто знает, надолго ли? Ливи осторожно вытаскивает вшей и раздавливает их ногтями.

– Ханна, хочешь, я поищу у тебя вшей, когда закончу с Циби? – спрашивает она.

– Нет, спасибо, Ливи. Пусть мои вши умрут вместе со мной.