Три сестры

– Это мама, Циби! Она здесь, и дедушка тоже. – Ливи замолкает, чтобы перевести дыхание, и указывает на главные ворота лагеря. – Поезд… Они только что приехали на поезде. – Ливи кладет ладони на плечи Циби и встряхивает ее. Глаза сестры остекленели, она тоже пытается отдышаться, но у них нет на это времени. Ливи снова встряхивает Циби. – Мы должны помочь им!

– Но Магда… Нам нужна и Магда тоже, – задыхаясь, произносит Циби.

– Циби, если побегут две из нас, это уже плохо. – Ливи тянет Циби за рукав. – Магда здесь новенькая. Если ее поймают, она погибнет.

Девушки проходят короткий путь между почтой и поездом. Стоя бок о бок, они смотрят, как сотни вновь прибывших бредут по платформе, а узники лагеря в знакомых полосатых униформах снуют по вагонам для перевозки скота, воруя их пожитки.

– Я их не вижу. – Циби мучительно всматривается в лица.

– Вон там! – указывает Ливи. – Я только что видела их там.

Циби замирает, разглядев офицеров СС, которые будут проводить отбор.

– Крамер, Ливи. Я должна поговорить с ним.

– Нет, Циби! Не надо. Прошу тебя!

Ливи хватает Циби за руку, но та не слушает ее. Оттолкнув сестру, она направляется к офицерам. При ее приближении эсэсовцы поворачиваются и смотрят на нее. Циби чувствует себя очень маленькой, слабой зверушкой среди сильных охотников, но она собирает все свое мужество.

– Командир Крамер, я только что видела на платформе свою мать и своего деда. Умоляю вас пощадить их. – Циби не плачет – она слишком напугана, чтобы плакать, но у нее дрожат руки. Она глубоко вонзает ногти себе в ладони, и боль прибавляет ей храбрости. – Они – все, что у меня осталось в этом мире.

Крамер оглядывает ее с головы до ног и резко качает головой:

– Это я решаю их судьбы, а не ты, девчонка. Скоро твои мать и дед предстанут перед Богом.

– Умоляю вас…

Циби не замечает, как на нее обрушивается удар, сбивающий ее с ног. Лежа на земле, она смотрит на ухмыляющееся, ненавидящее лицо немецкого офицера, чувствуя, что обмочилась. Вдруг на платформе возникает какая-то суматоха, и на миг Крамер отворачивается. Циби чувствует, как ее ставят на ноги и кто-то стаскивает с ее головы шарф. Она окружена другими девушками, и все они сняли свои шарфы. Крамер снова поворачивается в поисках Циби, но на него смотрят почти неотличимые друг от друга истощенные девушки. Не сумев найти среди них Циби, он отворачивается.

– Давай пошли! – настойчиво произносит Ливи, хватая Циби за руку и оттаскивая ее к ограждению, отделяющему их от вновь прибывших.

Потрясение от нападения Крамера быстро проходит, когда они с Ливи вновь сосредоточивают внимание на сотнях мужчин, женщин и детей, медленно бредущих к бараку, где, как она знает, им велят раздеться догола, а потом отправят на смерть.

– Вот! Вот они! – вдруг вскрикивает Циби.

Она вцепляется руками в сетку и трясет ее. Ливи оцепенела, открыв рот и не произнося ни звука. Циби пытается крикнуть, но и ей изменяет голос. К ним подходит еще одна девушка, которой не надо говорить, что сестры высматривают свою мать. Это очевидно.

– Госпожа Меллерова! – громко зовет девушка.

Один, два, три раза.

Хая слышит свое имя и оборачивается.

– Мама! – кричит Циби, колотя кулаками по сетке. – Мама! Мама!

Извивающаяся колонна узников подходит ближе, между ними сейчас лишь несколько футов.

– Это я, мама! Циби!

Хая озирается по сторонам, не находя дочь. Ицхак наклонил голову, пытаясь уловить слова Циби. А потом Хая видит дочь и оступается, но Ицхак подхватывает ее.

– Циби? Моя Циби? – плачет ее мать.

Мать и дед, ослабев, цепляются друг за друга.

– Да, мама, это я!

Циби говорит с трудом – ей тяжело смотреть на них: ее гордая, когда-то статная мать сгорбилась, повисла на старике.

– А Ливи? – плачет мать. – Моя крошка?

Циби позабыла, что Ливи молча стоит рядом с ней. До нее доходит, что мать и дед не узнали Ливи. Циби обнимает сестру за плечи и привлекает к себе:

– Она здесь, мама. Вот Ливи.

– Мама, – хриплым голосом произносит Ливи. – Ты мне нужна.

– Детка моя! – стонет Хая, и Ицхак снова ее подхватывает.

Но им нельзя останавливаться. Колонна движется.

Циби и Ливи идут параллельно с ними, не спуская глаз с матери.

Хая пытается что-то сказать, но она говорит сдавленным голосом, слова малоразличимы.

– Магда! – кричит Ицхак. – Магда с вами?

– Да! Она здесь. Она в порядке, – отзывается Циби.

Циби смотрит, как Ицхак подносит руку Хаи к своим губам и целует ее пальцы. Он что-то говорит Хае, у него шевелятся губы, но сестры его не слышат. Старик улыбается. Улыбается и кивает:

– Вы все вместе, дитя мое.

Колонна узников удаляется, их мать исчезает в безымянной толпе.

– Мамочка, дедушка, простите меня! – умоляет Циби. – Простите! Простите!

– Позаботься о сестрах, родная моя. – Последние слова матери.

– Мамочка, – плачет Ливи.

Впервые, как покинула дом почти три года назад, Циби падает духом. Рыдая, она садится на землю. Через несколько минут все будет кончено. Ее мать умрет, и она никогда больше не увидит деда. Циби повисает на проволочной сетке, трясет ее, заклиная, чтобы родные вернулись к ней.

Ливи опускается рядом с ней на колени, отрывает ее пальцы от сетки.