Три шершавых языка

Последовали еще большие успехи, и с некоторых пор он стал часто посещать Штаты. Месяцами, сложившимися, в конце концов, в года, пропадал в Новом Свете, лишь изредка появляясь в кругу своих близких. Он и сам того не заметил, как из крепкой и цельной семьи своей мечты сделал семью неполноценную, семью без отца, без того, что должен отдавать своей жене и сыну глава семейства.

И все пошло так, как это обычно происходит, когда за этим перестаешь следить. Красивая жена прослыла самой большой обожательницей мужчин в округе. А наследник с заменой мужского воспитания на большие карманные деньги подсел на героин. В итоге главе семейства пришлось прервать свои длительные командировки и взяться за склейку того, что успело разладиться. Сын путешествовал из одной наркологической клиники США в другую, подальше от китайских законов. Ну а женушка ежеминутно изрыгала словесный яд, сидя под замком.

Рассказал монах даже о том, как однажды ввалился к нему в дом местный кекс, в красных клетчатых штанах в обтяжку, и просил увидеть его благоверную. Свое явление в чужом доме он объяснил трудностями связаться с ней. Вот это был удар ниже пояса, как он признался, по его жизненным ценностям.

Вот так, постепенно он обозлился на всех вокруг, стал взбалмошным и капризным. А внутри него свободно гулял ураган агрессии. Разумеется, ни с женой, ни с сыном найти общего языка он не мог. А они, в свою очередь, только и делали, что целыми днями прятались по комнатам и искали всякие другие причины оказаться поодаль. В тот момент он уже все прекрасно понимал, что никакие деньги, никакие усилия больше не сплотят их вместе. Но продолжал, искал и пытался, пусть и получалось по-медвежьи.

Все в конце концов разрушилось в один злополучный миг, как ломается какая-нибудь сухая ветка, когда ее непрестанно гнут. Сынишка умер от передозировки наркотиками, как вернулся из очередной клиники. Всего лишь пара недель после излечения, и он легкомысленно ослабил хватку. Увы, не умеют современные отцы быть безупречными наставниками для своих детей. Привычная доза оказалась смертельной, и он вычеркнул жизнь из списков приоритетов. Перед смертью, никак не приходя в сознание, бился в судорогах, громко издавал завывающие, резкие звуки и, будто вулкан какой, изрыгал пену изо рта прямо на глазах своих родителей.

Именно тогда неудачливый отец и заключил для себя, что ничего хорошего не дал этому миру, так как не смог выполнить простых, естественных вещей, доступных многим без вложения огромных сумм, а тем более, таких великолепных условий жизни. Не хватило ума у человека образованного, успешного воспитать настоящего мужчину, будущего главу крепкой семьи.

Жена после похорон подала на развод, хотя эту новость он воспринял как некое освобождение. К черту все, говорил он этому миру. Пусть все горит синим пламенем. Потому, потеряв на долгие недели человеческое лицо, он лишился работы и довольно скоро не смог платить даже прислуге. Дальше следовала потеря дома, машин, друзей, веры в себя и в свои силы. Он, как часто бывает в таких случаях, посчитал алкоголь своим единственным другом, самым верным спутником. Единственным средством, что защищало его от всех невзгод и мук совести. Вместе с алкоголем пришли и новое нечеловеческое мышление и новые шокирующие условия жизни.

Все так могло и закончиться, если бы он не портил нравственный облик нового китайского общества. Его подобрали с промоченными штанами под козырьком какого-то заведения и отправили на излечение в благотворительную организацию под покровительством местного монастыря. И вот он здесь и бесконечно благодарен судьбе за то, что она его сюда привела.

***

– Вы, похоже, в споре с богом, – мягко заметил монах между разговорами о всякой ерунде, когда уже стало любопытным затронуть и более серьезные темы.

– Мм… В споре… нет, не думаю. Вернее, это не то слово, что я бы хотел употребить. Если бы я верил в существование Бога, я бы его ненавидел. А так как я не верю, мне нет уже смысла изливать яд, – признался Марк, но, желая смягчить сказанное, продолжил:– Да, я не очень хорошо отношусь к религии и в том числе по личным причинам. Даже больше по личным причинам, чем… Тут трудно так сразу ответить и признать себя крайне неверующим тоже никак нельзя.

– Мне бы очень хотелось знать, каков он, ваш мир, как выглядит ваша связка с вашим богом, вашей религией, видеть вашу позицию и мировоззрение, – полюбопытствовал монах. – Мне было бы легче подглядеть вашу философию.

– Я бы не хотел начинать этот разговор. Заранее предупреждаю, я действительно не в ладах с этой темой и могу оказаться довольно груб в выражениях, если буду вынужден отвечать.

– Я выстою, вы не беспокойтесь. Продолжайте, пожалуйста!

– Ну, раз вы действительно хотите это слышать…

– Да, конечно!

– По-моему, религия – это гнусная ложь, вся ваша одежонка, обряды и прочая халтура – настоящий цирк, в котором не смеются, прошу прощения, если обидел вас.

– Ничего, я слушаю, продолжайте, – настаивал монах, подчеркнув интерес, ухватившись за свой подбородок.