Три слова о войне

В монастыре ев. Михаила в Крке игумен, отец Бенедикт, произносит мелодичным баритоном эту молитву так, как ее читали в 1350 году, когда было возведено это святое строение. Обед постный, монастырский: горсть маслин и тарелка похлебки. Епископ Далматинский, владыка Лонгин, крупный молодой человек с кудрявыми черными волосами и бородой, которая только еще начинает седеть, благословляет пищу. С нами Игорь Михайлович Стрельцин с Урала, бывший артиллерист и живописец, странствующий от монастыря к монастырю с молитвой о спасении сербского народа.

Как и в те времена, монастырь охраняет отряд солдат, похожих на древних витязей. Враг занял окрестные высоты на расстоянии всего в два километра; несмотря на это, в монастырь приходит много паломников, и каждый из них, как велит древний обычай, получает ночлег и пищу.

Во время обеда не разговаривают; молодой послушник читает жития святых и мучеников. Беседа начинается после того, как владыка осенит себя крестным знамением и поблагодарит Бога за обед. Грудь владыки украшает золотой крест с крупными, чудно сияющими опалами.

Эти драгоценные камни были добыты в опаловом руднике у Эдельдейла, в Австралии, где он провел несколько лет, вырыв глубоко в австралийской пустыне церковь, похожую на раннехристианские катакомбы. Так она на несколько метров была ближе к матушке Сербии. Этот храм, высеченный в самой утробе пустыни, под скачущими кенгуру и гиенами, стал одним из чудес далекого континента. (Далекого от чего?) Его углубили и украсили сербы – шахтеры, напавшие во время строительства храма на мощную жилу драгоценного камня…

Владыку удивляет, что я переворачиваю вверх ногами австралийские фотографии, которые он мне показывает. Я всегда верил в то, что люди на другой стороне планеты ходят вверх ногами.

Длинный стол из массивных дубовых досок под сводами монастырского атриума – настоящая античная трапеза: за ним беседуют о жизни, религии, истории и искусстве; прибывшие беженцы рассказывают о своих мучениях, Игорь Михайлович Стрельцин декламирует монолог монаха Пимена из пушкинского «Бориса Годунова»:

Еще одно, последнее сказанье —
И летопись окончена моя,
Исполнен долг, завещанный от Бога
Мне, грешному…

Здесь каждое слово и каждое человеческое страдание принимают с должным вниманием, как новую драгоценную рукопись в древней монастырской библиотеке. В этом каменном здании строили планы восстания против турок, скрывались атаманы, плелись заговоры, читали староуставные книги, вдалеке от дорог и любопытных глаз скрывались изгнанники.

Расположившийся на самом дне естественной зеленой котловины, опоясанный, словно змеей, рекой Кркой, монастырь св. Михаила всегда был прибежищем, последним спасением для всех гонимых, набожных и несчастных, неспособных привыкнуть к светской жизни. Это святое место – своеобразное каменное свидетельство, неоспоримое доказательство того, что сербы из Краины достигли высочайшей степени духовности еще в XIV веке, и несмотря на все свои несчастья и беды, которые их неустанно преследовали, сумели сохранить слабенький огонек восковой свечки перед иконой Пресвятой Богородицы с Христом на руках, которая своим благостным взглядом отпускает нам все грехи наши.

За последние полвека Хорватия, словно злая мачеха из сказки, прятала Краину от мира, посыпая ее сажей и пеплом. Мало кто знал, что в ней живет столько сербов… А они все это время жили совсем как в резервации. Уже в нескольких километрах от моря в горы асфальтированные дороги сменялись макадамовыми дорогами и козьими тропами, заросшими кустарником. Сербствовали здесь тайно, вполголоса, у костра, до тех пор, пока последняя капля не переполнила чашу терпения и не стали падать поперек дорог срубленные деревья, а жители Краины не вышли из древних велебитских лесов свободными людьми. Пробудившись наконец, Краина укуталась в кровавые одежды своих прадедов.

Во время службы Стрельцин кланяется иконам до сырой земли, бьет поклоны, ударяясь лбом о гладкие каменные плиты, и крестится по-старорусски, широко и восторженно.

Эта война против православия идет, помимо всех других причин, чтобы уничтожить доказательства того, что здесь некогда жил и существовал сербский народ. Разрушена и испоганена башня Янкович Стояна над Равными Которами, в которой родился автор «Весен Ивана Галеба» Владан Десница, потомок сердарей[6]. Разрушен пушками монастырь Крупа, в котором уже несколько месяцев лежит тяжело больной игумен, отец Павел Козлица, пытавшийся охранить и накормить толпы беженцев из Южной Далмации. Обстрелян снарядами крупного калибра и этот монастырь, но Бог отвел их в кусты недалеко от дороги, что спускается из поселка Кистаня. Владыка Лонгин, изгнанный из своей митрополии в Шибенике, избрал Крку своей военной резиденцией.