Три солнца. Повесть об Уллубии Буйнакском

Команда подана. Мальчики становятся па «сани» и катятся по скользкой соломе, как по льду. Орут, весело подгоняя быков. Асельдер тем временем отдыхает, покуривает, с усмешкой глядя, как веселится ребятня. Но мысли его не так уж безмятежны и веселы. Озабоченно прикидывает он, сколько выйдет пшеницы из всей этой скирды, тревожно вздыхает про себя: «Хоть бы хватило на зиму!»

К полудню молотьба была закончена. Ребята здорово загорели. Рыжеволосый, веснушчатый Уллубий почти сравнялся со своими смуглыми друзьями: обожженное солнцем лицо его стало красным, точно у маленького индейца.

Появилась Тетей, неся обед. Все уселись под навесом, специально сделанным Асельдером. В глубокую глиняную миску Тетей налила хинкал с кислым молоком, заправленным сушеным курдюком с чесноком. Разломила поджаристый горячий мичери[16]. Подала каждому деревянную ложку.

— Ну как тебе наш хинкал? Нравится? — спросил Асельдер, глядя на довольное лицо Уллубия.

— Да что тут может нравиться! Сказал тоже! — смущенно прервала его Тетей. — Небось Джахав его не таким хинкалом кормит. Настоящим, с мясом. Да и мало ли там у них разносолов, которые там даже и не снились!

— Нет, мне нравится, — возразил Уллубий, с наслаждением уплетая хинкал. — Очень вкусно.

Ему и впрямь казалось, что он отроду не ел ничего вкуснее этого хинкала.

— Хорошо поработаешь, так любая еда вкусной покажется, — сказала Тетей, радуясь, что похвалили ее стряпню. — Только ты, сынок, особенно-то не надрывайся. Мои сорванцы привыкли, а тебе с непривычки, боюсь, трудно пришлось. Еще заболеешь, сохрани аллах!

— Я тоже хочу привыкнуть, — упрямо сказал Уллубий.

— Постой! А Джахав знает, где ты?

— Нет, я не сказал.

— Ох, как бы нам всем не попало от нее, — забеспокоилась Тетей.

Асельдер тоже нахмурился. «И в самом деле, не пажить бы неприятностей с этим мальчишкой, — подумал он. — Вряд ли Джахав будет довольна, что ее младший брат, княжеский отпрыск, провел целый день на молотьбе с семейством простых узденей».

Уллубий так и не понял, почему вдруг мрачная тень легла на спокойные лица Тетей и Асельдера.

Игра называлась «лак». Суть ее состояла в том, чтобы подбросить в воздух коротенькую палочку, пальца в два длиной, и на лету ударить ее длинной палкой. Ударить надо было так, чтобы маленькая палочка пролетела как можно дальше.

Ребята так увлеклись игрой, что не заметили, как откуда ни возьмись появились перед ними двое парней.

— Это ваши быки? — злобно спросил старший, высокий подросток с длинным гибким прутом в руке.

— Какие быки? — растерялся от неожиданности Салим.

— Какие, какие! Не видишь, разве, болван, что ваши быки наше пастбище топчут? — крикнул второй мальчишка в нарядной пестрой рубашке.

Камиль и Салим хорошо знали этих ребят. Это были сыновья местного богача Абдуллы. Ссора с ними могла плохо кончиться, поэтому Салим и Камиль старались быть покладистыми.

— Мы не заметили. Сейчас прогоним, — сказал Камиль и со всех ног кинулся к быкам.

— Погоди, не торопись, — усмехнулся высокий с прутом в руке. — Сперва мы тебя проучим. Ты у нас света белого не взвидишь!

Выговорив эту мрачную угрозу, он медленно стал наступать на Камиля.

— Ты что? — вмешался Уллубий. — Тебе же сказали, сейчас прогоним быков! Так чего тебе еще надо?

— А этот рыжий откуда тут взялся? — спросил мальчишка в пестрой рубашке. — Эй ты, щенок! Что-то мы тебя раньше не видали! А ну-ка, покажи свою рожу!

В отличие от своего довольно миролюбивого брата Салим был отчаянным драчуном. Чуть ли не каждый день он возвращался домой с подбитым глазом или расквашенным носом. Но сейчас и он изо всех сил старался кончить дело миром. Сыновья Абдуллы были явно старше и сильнее.

— Отстань от него! — мрачно сказал Салим, выступив вперед и заслонив Уллубия.

— Ха-ха! Вы только поглядите, какой храбрец! Тоже мне защитник выискался… Ну ничего, сейчас мы с него спустим штаны и так нахлещем…

— Ну, это мы еще поглядим, кто с кого штаны спустит! — вспылил Салим. Видя, что драки все равно не избежать, он сразу изменил тон.

— Не надо, Салим, не ввязывайся, — попробовал вмешаться Уллубий.

— Ага! Рыжий струсил! То-то! Здесь тебе не город! — злорадно заорал длинный,

— Это кто струсил? Ты лучше на себя погляди!

— Дай ему! Дай ему как следует! — науськивал старшего брата мальчишка в пестрой рубашке.

Потом уже никто не помнил, в какой момент эта словесная перепалка перешла в драку. Дрались долго, отчаянно. Никто не хотел уступать. Но силы были слишком неравны. Кто знает, чем бы все это кончилось, если бы в дело не вмешался проходивший мимо старик и не разнял драчунов…

Уллубий явился вечером домой с двумя здоровенными синяками под глазами, со свежей ссадиной на лбу, в разодранной рубашке. А ведь он еще не сразу после драки пошел домой: долго выжидал, пока стемнеет, умылся, привел себя в порядок. Но последствия пережитого им боевого крещения были так красноречивы, что утаить их было невозможно.

— О аллах! Кто это тебя так отделал? — ужаснулась Джахав, едва только он появился на пороге. — Сейчас же говори, кто посмел поднять на тебя руку?