Три судьбы

– Я вовсе не говорила этого. Может быть, она и не знает точно, чем вы занимаетесь, но, по крайней мере, давным-давно догадалась, что ни в каком институте вы не работаете. Видели бы вы, как она кисло смотрела в тарелку, когда ваш «коллега» нес что-то о вашем новом изобретении. Похоже, она приняла ваш театр. Жены обычно бурно реагируют на то, что говорят об их мужьях. Тем более, я так понимаю, что это было для нее сюрпризом. Кстати, не слишком ли вы засекретили свою работу? Не слишком ли часто делаете великие открытия? Работаете над проектами для правительства? Летаете в командировки на Север без теплых вещей?

– Что же мне делать? Придумайте для меня какую-нибудь другую версию.

Дмитрий по-прежнему сидел за столом, подпирая подбородок кулаками и не сводя с нее глаз. Раиса нервничала под этим взглядом. Но чем больше она нервничала, тем резче становилась ее речь. И как ни парадоксально, тем нежнее становился его взгляд.

– Между близкими людьми не должно быть секретов.

– Единственным близким мне человеком была моя мать, но даже ей я не мог рассказать и половины того, что рассказал вам при встрече.

Раиса покраснела и закричала на него:

– Немедленно прекратите говорить со мной в таком тоне! И пожалуйста, – более спокойно продолжала она, когда он удивленно поднял брови, – не делайте вид, что вы не понимаете. Мне неприятно слышать, как человек умный, деловой, талантливый делает невзначай какие-то пошлые намеки. Этим вы ставите меня в один ряд с женщинами, которых используете!

Дмитрий уже знал по опыту, что, если он не сменит тон, она перестанет с ним разговаривать и запрется в своей комнате.

– Хорошо, хорошо. – Он поднял руки, словно сдаваясь. – Честно говоря, я и не пытался… Но если вам показалось – хорошо, больше не буду. Что касается Норы, то… Не буду я ей ничего рассказывать. Мне это скучно, а ей скучно слушать. Это никому не нужно. Тем более, если вы считаете, что она все знает.

– Тогда перестаньте устраивать эти обеды с «коллегами». Кстати, они кто?

– Безработные актеры. Приглашаю их раз в два-три месяца. Почему бы им не пообедать на халяву, не поиграть, раз уж на сцене не удается.

Раиса ненадолго задумалась.

– Все равно: это плохие актеры. И правильно, что их не пускают на сцену. И нечего их кормить.

– Не буду…

– Я, пожалуй, пойду к себе. И зачем вы мне все рассказываете?

– Вы очень похожи на мою маму. А потом, наверно, возраст. Мне хочется выговориться. Я с пятнадцати лет ничего никому о себе не рассказывал.

– Рассказать мне все и утопить в бассейне, – с пафосом сказала Раиса.

Дмитрий покатился со смеху.

– Да я никогда никого не убивал, поверьте, – сказал он, пытаясь сдержать смех. – Это не мой профиль.

Он поднялся и взял ее за руку.

– Давайте покатаемся. Вам, наверно, до смерти надоело сидеть в комнате.

Раиса нервно вырвала руку.

– Поехали, – решительно сказал Дмитрий.

Был поздний вечер. Зажигались огни. Они быстро миновали пригородные дома и поехали в кромешной темноте. Вокруг было черно, и сердце Раисы, которая все это время говорила себе, что ко всему готова, затрепетало. Неужели этот человек, который еще несколько минут назад казался ей таким искренним и мягким, привез ее сюда, чтобы… Задушить? Столкнуть в какую-нибудь шахту? Застрелить? Как это теперь обычно делается? А кто, собственно, говорил ей, что он ангел с крылышками? Ведь когда она открыла дверь в Славину комнату, он вовсе не показался ей таким ангелом…

Получив телеграмму о том, что Слава в больнице, Раиса тут же собралась в дорогу. Мама себя плохо чувствовала, а у нее был отпуск, и она может позаботиться о младшем брате ничуть не хуже. Это был официальный предлог. На самом деле ей давно уже хотелось вырваться куда-нибудь из их маленького городка, где до тошноты был знаком каждый переулок. Где все вокруг, казалось, были знакомы или состояли в родстве. В этом городе ничего никогда не происходило. И уж точно ничего не могло произойти. А ей столько лет хотелось, чтобы случилось что-нибудь из ряда вон выходящее. Что-нибудь такое, способное встряхнуть людей. Наводнение, землетрясение, война, революция… Она была ко всему готова, только бы не это скучное прозябание, когда один день не отличается от другого и все вокруг обсуждают столичные новости, которые не имеют к ним ровно никакого отношения.

Нет, конечно же, не наводнение, не землетрясение. Здесь же мама. И, разумеется, никакой войны, никакой революции. Пусть ей и не нравится современная бритоголовая молодежь, но такой участи она и им не пожелает. Пусть будет мирно, тихо и… убийственно скучно. Тем более что ее соседи, коллеги, знакомые не ощущают этой скуки.

Молодец все-таки Славка. Удрал. Как ни стыдила она его поначалу, как ни уговаривала остаться, в душе все равно мечтала о том, чтобы он плюнул на материнские просьбы, на ее доводы и уехал. Она ему завидовала. По несколько раз перечитывала его письма, ища там отголоски бурных событий и ураганных страстей, которые должны были захватить ее дорогого мальчика, как только он выйдет из поезда. Но, к огромному своему сожалению, ничего такого в его письмах не находила.