Три судьбы

Мысли двигались в голове как змеи. Почему считается, что человеческий мозг похож на ядро грецкого ореха? Кроме двух полушарий – ничего общего. На самом деле он похож на клубок змей. На два клубка, если уж быть совсем точным. На два клубка змей, втиснутых в слишком малое для них пространство.

«Это просто случайный сбой системы, – твердил он, – случайный сбой, ничего больше». Но внутри головы что-то шипело: с-случайнос-сть? с-сомневаюс-сь…

Аля! Срочно нужно найти Алю! Он попытался еще раз позвонить, но номер был по-прежнему недоступен. Кто бы сомневался! Когда ты просто гуляешь, такси вокруг тебя так и вьются, а вот если такси нужно позарез – ни одного не найти, ни на улицах, ни через модные приложения.

Оставаться в больнице было немыслимо.

Но если он сейчас потребует его выписать – нет, не выйдет. Кто это больного на ночь глядя отпустит? Ну ладно, не на ночь глядя, но день и вправду клонится к вечеру. А главное, перед выпиской необходимо будет расплатиться.

Он выглянул из палаты. В конце коридора маячил какой-то белый халат. Можно дождаться вечера, когда в больнице останутся лишь дежурные, тогда проще будет ускользнуть. Но это слишком долго. И вдобавок – что, если входную дверь на ночь запирают?

Или он напрасно паникует? Может, Аля уже подходит к больничному крылечку, и через полчаса все объяснится и наладится?

Он посидел еще немного, сосредоточившись на дыхании. Пять минут. Десять.

Нет, невозможно. Невыносимо!

Как хорошо, что здесь не заведено сдавать при поступлении верхнюю одежду сестре-хозяйке. Хорош бы он сейчас был, пытаясь добраться до камеры хранения, запертой, разумеется.

Стянул с себя больничную рубаху в веселеньких медвежатах и такие же штаны, бросил под кровать. Подумав, вытащил, расправил, сложил аккуратной стопкой в тумбочку – взамен покоящихся там джинсов и футболки. Надел собственную, еще сохранившую его запах одежду. Носки, торчавшие из задвинутых в угол кроссовок, немного пованивали, но ладно, сойдет.

Еще раз возблагодарил небеса за первый этаж и общую убогость больнички – подумать только, он еще ругался на отсутствие кондиционеров! Правда, окно удалось открыть лишь минут через пять, но удалось же!

Все эти мелкие действия совершили чудо – он почти успокоился. Ну да, есть некоторые проблемы, но он их уже решает! И решит в итоге. Разумеется, решит.

Сунул чехол с ноутбуком за пояс джинсов сзади – чтобы освободить руки. Ну… вперед, что ли?

Через пять минут ноутбук пришлось вытащить: щель между больничной оградой и врезанным в нее деревом была узковата. Но он протиснулся.

Выйдя из переулка, Гест осторожно взглянул в сторону больничного входа. Никто не выбегал с криками «больной пропал!», не суетился, не поднимал тревогу.

Он плохо помнил, как его везли, но в этом крошечном городке заблудиться невозможно. Так… Да, точно. Чтобы попасть в гостиницу, надо идти в обратную сторону от больничного входа – вон туда, где сворачивает за угол девушка.

На мгновение Гесту показалось, что это Аля. Он бросился в ту сторону почти бегом, каждую секунду ожидая возвращения боли. Нет, боль не возвращалась, видимо, тот приступ и впрямь был всего лишь кишечной коликой. Как утешала его санитарка, такое и у здоровых случается, ничего страшного. Кайн стресс.

Добежав до угла, за которым скрылась «Аля», он принялся озираться. Никого. Да и не Аля это, что он, в самом деле, выдумал!

* * *

Она находилась совсем недалеко от больницы – впрочем, в этом городишке все было близко. Совсем не то что в Зальцбурге. Там было в некотором смысле гораздо удобнее: обилие достопримечательностей, толпы людей, большинство из которых – туристы. Самая лучшая в мире публика: вроде и есть они, а вроде и нет, смотрят на тебя, но не видят. А вот когда с тобой начинают здороваться патрульные полицейские – как же иначе, они тебя встречают каждый божий день, сперва в коляске, потом на костылях, конечно, запомнили – это уже совсем другой коленкор. Пришлось менять план – такой хороший план – и уезжать несолоно хлебавши.

Чтобы все сложилось хорошо, надо быть незаметной. Симпатичной прохожей, каких миллион.

Аля присела на лавочку возле сувенирного магазинчика, полистала на планшете новостную ленту – так, на всякий случай.

Основной версией следствия по делу о крушении в Краснодарском крае вертолета, принадлежащего известному санкт-петербургскому бизнесмену Евгению Бондаренко, является человеческий фактор…

Господи, когда журналистов начнут тестировать на умение говорить и писать по-русски! Это была первая ее мысль. Но палец уже автоматически ткнул в «подробнее». Плевать на корявость и безобразное обращение с языковыми нормами, она должна срочно узнать, что там – подробнее.

Да!

Папочка, папуленька, хозяин половины ее ДНК, которого она не видела до семнадцати лет, ненавистный Бонд – сдох! Вот, черным по белому!