Три цветка и две ели. Первый том

Маргарита немного помолчала, а потом быстро выпалила:

– День и ночь меня он будет драть, пока не грохнется кровать!

Ничего не отвечая, Рагнер крепче ее обнял.

________________

Раоля Роннака Рагнер позвал в Оружейную, где указал на стол и бутыль куренного вина на нем.

– Мне сейчас некогда, – сказал он «усатому». – Поговорю с тобой, когда вернусь. Пей, а то здесь холодно, хоть всю бутыль пей… Уборная – горшок в углу. Кстати, я тебя закрою на всякий случай.

И он оставил ошеломленного Раоля в одиночестве. Далее настал черед игроков в кости: Рернот и Сиурт ждали наказания в караульной. Эорик тоже был там. Он что-то говорил здоровенному Сиурту, а тот, хотя был выше старшего брата на голову, понуро смотрел вниз и казался маленьким мальчиком, которого отчитывают.

– Рернот, – отозвал Рагнер в сторону «белобрысого». – Снег выпал – пора чистить выгребную яму у Охотничьего дома и сточный ров под Нужной башней. Бери лопату да тачку у Нёгена – и вперед.

– А ежоли я откожусь? – обиженно проговорил Рернот, не желавший выполнять позорную для воина работу.

– Да запросто. Без правой руки вполне можно жить. Скажешь, что на войне потерял.

Полным обиды взглядом Рернот смотрел на герцога.

– Ты тут мне давай еще заплачь! – разъярился Рагнер. – Сколько влезет, размазывай свои сопли, как девчонка, да вот только ты – заросший потный бородач! До вечера – ты не воин! А там я гляну, брать ли тебя назад!

– Один пойду, Вашо Светлость? – в смешанных чувствах обиды и злости, спросил Рернот.

Рагнер так посмотрел на этого светлобрового парня, что тот резко поклонился и быстро пошел в направлении тамбура.

Рагнер повернулся к остальным мужчинам в караульной.

– Всё готово? – спросил он у Эорика.

– Да, Ваша Светлость.

– Выводите его во двор. Руки свяжите спереди, но пасти его четверым, с двух сторон. Эорик, глаз с него не своди, пока он не будет в подвале Вардоца, а сейчас пойдем со мной на улицу.

Они вышли из тамбура в передний двор. Снега и здесь навалило, но радости конюхам зима не принесла. Запряженный в сани ломовой конь, недовольно фыркал и бил копытом, приминая глубокий снег. Других жеребцов привязали у поилки и те возмущенно ржали, оттого что вода в ней замерзла. Нерасчищенная дорожка к надвратной башне выглядела особенно отвратительно – первый снег раскрошили ногами в грязь, и он превратился в хлюпающее месиво над коварной коркой льда.

Сделав пару смелых шагов, Рагнер поскользнулся и упал бы, если бы его не удержал Эорик. Далее ступая по сугробам уже осторожно и пробираясь к более-менее чистому островку двора, без того взбешенный Рагнер ругал Огю Шотно последними словами – и решил, что убьет смотрителя тоже, если по возращении найдет «всё это дерьмое дерьмо». Когда мужчины остановились, герцог в ярости пнул большую ледышку, отшвырнув ее к крепостной стене.

– Во-первых… – выместив злобу на ледышке, начал спокойнее говорить Рагнер, – то, что в кости в дозоре играют, – это твоя вина. Разберись и всех накажи построже. Сперва карты, потом кости, потом – драка в караульной, а потом – я тебя лишаю должности. Исправь это, иначе всех разгоню и найму новых. Тебя тоже заменю.

Эорик молча кивнул.

– Во-вторых… – положил Рагнер руки на пояс и посмотрел вниз, на свои замаранные сапоги. – Что тут болтают про кузнеца? Что брат тебе говорил? Я Сиурту за это ничего не сделаю. Говори! Мне надо знать!

– Думают: кузнец тот выродок. Всё.

– Раоль Роннак, что болтал? – недоверчиво прищурил глаза Рагнер. – Говори честно, мы ведь братья еще по сольтельской крови. Что про баронессу Нолаонт болтают?

– Не понимаю… – недоуменно смотрел на него Эорик. – Толков нету, Кётране ни я, ни Сиурт, – ни слова, не думай. Ничего про Орензу и ратушу.

– Вези кузнеца в Вардоц, – облегчённо выдохнул Рагнер. – До вечера выясни, что про кузнеца болтают. Всё до малейшей подробности знать хочу. В том числе то, что Роннак натрепал о кузнеце.

– А что с Сиуртом?

– Эорик, ты знаешь правила. Руки он мне, в отличие от Рернота, не жал, так что – целехоньким вон со службы.

– Рагнер, – вздохнул Эорик. – Он же… неумен. Он любое наказание примет. Здесь любовь – влюбился он. Простить себе не может, что отказался тогда играть в карты с Ольвором и Лорко, что не взял в плен принца Баро. Ныне никогда не отказывается играть в дозоре. Такие выводы сделал… Из-за Мираны всё. Он же знает, что ты отдашь ее лишь за достойнейшего, за богача. А ведь Миране замуж пора – полгода и юность ее кончится. В девицах засиделась…

– Эорик, как ты распелся! Так ты сват Сиурта теперь, не пойму? Хм, юность ее кончится, – проворчал Рагнер. – Да как по мне, пусть Мирана хоть никогда замуж не выходит! Будет своя дочь – поймешь… А до Сиурта донеси – чтобы и не мечтал о ней! А будет играть в дозоре, то и подавно. Иди сейчас. Зови ко мне Аварта и… пусть вторым охранителем будет Сиурт.

Эорик ушел, а Рагнер поглядел вверх на окна третьего этажа. Он не видел Маргариту за толстым мутноватым стеклом, но чувствовал, что она из детской спальни смотрит вниз и ожидает: когда и в каком виде выведут Нинно.