Три цветка и две ели. Первый том

– Каждая дама, прибывшая в город, должна на них взвеситься, – улыбался Рагнер. – А отец Виттанд меры тогда с удовольствием положит на другую чашу. Если красавица выйдет легче гирь, то ее сожгут… Давай слезай с кобылы, пойдем тебя взвешивать, – блестел он зубами.

– Хватит шутить…

– Какие шутки! У Соолмы спроси, как она взвешивалась!

Соолма оглянулась и кивнула.

– В мой возраст Послушания. Весь город пришел поглазеть: не ведьма ли я… – с досадой произнесла она. – Очень расстроились, что опять чучело на Мистерии гореть будет…

– Порядки тут у вас… – прошептала Маргарита.

– Это да, – продолжал улыбаться Рагнер. – Отец Виттанд тут не даст ни пороку разгуляться, ни голым красоткам на метле полетать! Терпеть его не могу.

Меж тем ларгосцы встречали своего герцога в конце храмовой площади, у начала дороги к западным воротам города. Встречали, конечно, громко (тихо шуметь лодэтчанам, видимо, было нельзя!). Близко они не приближались – кланялись герцогу, мяли шляпы, третьи что-то наперебой выкрикивали.

– Что им надо? – шепнула Маргарита.

– Жалуются…

Рагнер остановил коня, обратился к горожанам с краткой речью, сказав, что надолго покидать Ларгос он не собирается уж никогда и в ближайшее время всем здесь займется, а им стоит и радоваться, и трепетать от ужаса, ведь снисхождения к преступникам он знать не будет. После, посмотрев на женщину с соломенной косой на лице, герцог Раннор ее помиловал и приказал развязать.

Путь к городским воротам лежал по мощенной камнем дороге, неширокой, где-то шагов на десять. Ближе к набережной дома выглядели ухоженными: с резными наличниками и ставнями, с каменными ступенями у порога и даже с застекленными окнами. Зелени, цветочков или плодовых садов Маргарита не видела вовсе, но ее взору попадались изящные флюгеры на черепичных крышах, кружевные кованые козырьки и затейливые дверные ручки. Местные кузнецы, действительно, работали на славу.

Но потом мощеная дорога оборвалась, сменилась дощатой, и дома стали попадаться похуже да победнее – и так, пока близ городской стены, вообще, не превратились в утлые серые домишки из полусгнивших досок. Маргарита заметила, что и Рагнер печально смотрит на свои владения.

– Что сказал тот юродивый? – решила она его отвлечь. – И как он тебя с братом спас?

– Сказал он бредни – с ним такое бывает. Он, к примеру, и брата всегда звал «Его Величество». Гонтер умер, королем не став… – вздохнул Рагнер. – Словом: бредни. А спас он нас случайно. Спрятал в полузатопленной каменоломне, что выше по течению реки. В каменоломне оказался грот, и сколько бы нас там предатели Нэсттгоры не искали – не нашли. Потом Йёртр оставил нас там с Гонтером, сам ушел – и мы с братом сидели, обнявшись, согревали друг друга… Не хочу об этом говорить. Матушка тогда погибла…

Маргарита погладила его по руке, он ей улыбнулся, хотя его глаза оставались грустными.

Восточные ворота города назывались Ларгосцскими и представляли собой обычное явление: серые крепостные стены, надвратная башня, площадь перед проездом, вернее, поросший бурьяном пустырь. Слева от пустыря находилась конюшня, справа – постоялый двор – бревенчатый сруб с метлой над входом. Рагнер сказал, что это место ям, то есть почтовый лагерь, осуществлявший извоз, доставку грузов и посланий в его замок.

От конюшни к ним направился всадник – издали этот мужчина выглядел максимум лет на пятьдесят, вблизи стало понятно, что он уже достиг возраста старости – шестидесяти пяти. Одевался дорого: его черную короткую мантию с красным подбоем, мелькавшим в разрезе справа, приобрел бы даже аристократ. На беловолосой, как снег, голове безупречно лежал черный берет с позолоченной пряжкой, одновременно напоминавшей и затейливый цветок, и сложившего лапки паука. Лицо, несмотря на старость, на глубокие борозды морщин, осталось красивым, но карие глаза незнакомца не понравились Маргарите – умные, маленькие, глубоко посаженые – будто ласки затаились в норках. И губы были тонковатыми да темными, точно воспаленными. Сидел этот горожанин на отличной гнедой кобыле, спину держал ровно.

– Бывший наместник, – успел шепнуть Маргарите Рагнер, прежде чем старик приблизился.

Рагнер остановил коня, а старик, сняв берет, почтительно поклонился.

– Доброго вам здравия, Ваша Светлость.

– И тебе, Арл… Это Арл Флекхосог, – сказал он Маргарите и вновь повернулся к старику. – Чем ты сейчас занимаешься, Арл?

– Я приобрел верфь у господина Аттсога.

– Чего?! – изумился Рагнер.

– Господин Аттсог продал мне верфь полгода назад. Дела там сразу пошли на лад. Наверняка вы видели с моря: сразу два парусника! Скоро уже мачты будем ставить, и к началу зимы отдадим суда заказчику. А на следующий год мне заказали четыре корабля.

– И что же ты такое золотое корабелишь? – снова поразился Рагнер.

– Новый тип судов, очень нужный купцам. Двухмачтовые парусники с рядом весел.

– Галеры, – презрительно фыркнул герцог. – Рубишь паршивые галеры!