Читаем Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события полностью

«27 февраля 1880 года. Любезный брат Сережа!

Как ни странна может показаться форма моего обращения к тебе письмом, но я избрал этот способ, чтобы более запечатлеть те чувства моей к тебе благодарности и признательности, которые я не могу не высказать в настоящий день, когда с наступлением моего совершеннолетия ты оставляешь обязанность попечителя над моею личностью и имуществом.

Не далеко то прошлое, когда после смерти моей Матери ты принял меня под свое руководство, и поэтому свежо мне в памяти, с какою заботливостью ты отнесся к моему нравственному развитию, действуя на меня как личным примером, так и выбором достойных наставников. Эти добрые влияния внушили мне привычку к труду, и уяснили понятия об обязанностяхчеловека, и вывели меня на ту дорогу, по которой я теперь иду и продолжать идти по которой для меня уже нетрудно.

С другой стороны, твоими попечениями и руководством материальные дела мои поставлены в самое благоприятное положение, в чем убеждают меня особенно дела с князем Ухтомским и периодические отчеты по управлению моими имениями.

Прими же, дорогой брат, мою глубокочувствительную благо дарность за все сделанное тобою мне добро и позволь просить тебя не отказывать мне и на будущее время в твоих дружеских советах и помощи.

Искренне желая сохранить с тобою дружбу навсегда, обнимаю тебя крепко и остаюсь любящий тебя брат Саша».

Это письмо доказывает, что рассорить братьев не удалось, и между ними сложились добрые отношения. Об этом же свидетельствует еще одно письмо. Появление его связано с тем, что в 1879 году граф С.Д. Шереметев занял у брата 375 тысяч рублей. В ответ на его беспокойство по поводу срока возврата долга брат написал ему 22 июля 1880 года из Ульянки: «…Единовременная уплата для тебя связана с некоторыми затруднениями, поэтому я, соглашаясь на постепенную их уплату, прошу тебя уплату производить не мне лично, а обращать плату в процентные бумаги, которые должны составлять капитал, подлежащий разделу в равных долях между всеми твоими детьми… Иначе сказать, я прошу тебя твой долг уплатить не мне, а детям твоим… Наши отношения и привязанность моя к твоим детям дают мне право сделать такое предложение, отказаться от которого за них ты, как отец, по моему мнению, права не имеешь».

Братья. Графы Сергей Дмитриевич и Александр Дмитриевич Шереметевы

Граф Александр Дмитриевич Шереметев

Перейти на страницу:

Похожие книги

Порыв ветра, или Звезда над Антибой
Порыв ветра, или Звезда над Антибой

Это повесть о недолгой жизни, творчестве и трагической смерти всемирно известного русского художника Никола де Сталя. Он родился в семье коменданта Петропавловской крепости в самом конце мирной эпохи и недолго гулял с няней в садике близ комендантского дома. Грянули война, революция, большевистский переворот. Семья пряталась в подполье, бежала в Польшу… Пяти лет от роду Никола стал круглым сиротой, жил у приемных родителей в Брюсселе, учился на художника, странствовал по Испании и Марокко. Он вырос высоким и красивым, но душевная рана страшного бегства вряд ли была излечима. По-настоящему писать он стал лишь в последние десять лет жизни, но оставил после себя около тысячи работ. В последние месяцы жизни он работал у моря, в Антибе, страдал от нелепой любви и в сорок с небольшим свел счеты с жизнью, бросившись с крыши на древние камни антибской мостовой.Одна из последних его картин была недавно продана на лондонском аукционе за восемь миллионов фунтов…

Борис Михайлович Носик

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Проза / Прочее / Современная проза / Изобразительное искусство, фотография
Безобразное барокко
Безобразное барокко

Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства.О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.

Евгений Викторович Жаринов

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство
Илья Репин
Илья Репин

Воспоминаниях о передвижниках. «На Передвижных выставках мы учились жизни, и на этих уроках самым драгоценным, самым желанным и светлым словом нам всегда представлялось последнее создание Репина», - вторит Минченкову Александр Бенуа. Оба мемуариста - представители поколения молодых современников Репина, поколения, для которого Репин, задолго до конца своего жизненного пути, стал «живым классиком», олицетворением русского реализма в целом.Действительно, искусство Репина являет собой квинтэссенцию тех тенденций и приемов воздействия на зрителя, которые были выработаны в контексте реализма второй половины XIX века - это в известной мере собирательный образ русского искусства того времени, включая жанровый репертуар, художественные средства, соотношение между жанрами.

Екатерина Михайловна Алленова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги