Три вещи, которые нужно знать о ракетах. Дневник девушки книготорговца

– Ты, должно быть, та самая бедняга американка, – сказала она с теплой улыбкой. – Меня зовут Дейрдре, я мама Юана. – У нее были точь-в-точь такие же лучащиеся теплом глаза, как и у Юана. Я наблюдала, как она стаскивает с головы промокший под дождем капюшон. – Так, я тут привезла тебе всяких уютных вещичек. Одному Богу известно, как ты тут выживаешь в такую погоду, ведь ты же привыкла к калифорнийскому климату.

– Меня зовут Джессика. – Не обращая внимания на ее протянутую для рукопожатия руку, я заключила ее в объятия. Казалось, это ее приятно удивило. Дейрдре понравилась мне с первой же минуты, и я была уверена, что вижу в ней родственную душу. – Спасибо вам за одежду. Хотите горячего чаю?

– Нет-нет, что ты, не нужно. Очень мило с твоей стороны. – Дейрдре говорила с чудесным мелодичным ирландским акцентом, а в ее голосе присутствовала особая выразительность и напевность. Настаивая, что ей надо ехать, она присела рядом со мной и принялась вытаскивать из сумки свитера. – Если что-то не подойдет по размеру, ничего страшного, я легко могу их вернуть.

– Дейрдре, вы слишком добры, – запротестовала я.

– Ну ведь кто-то должен за тобой присматривать, пока ты здесь. Бедная твоя мама вынуждена смотреть, как ты уехала, бог весть куда, бог весть к кому… – Она улыбнулась. – Должна сказать, ты приехала очень вовремя. Подготовка к фестивалю идет полным ходом.

– Я жду его с большим нетерпением. Слышала, приедет принцесса Анна.

– О да, – с неменьшим воодушевлением подтвердила Дейрдре. – Надо будет вас познакомить. А еще скоро приедет Ив – двоюродная сестра Юана. Уверена, вы с ней сразу найдете общий язык. Она умеет оживить атмосферу.

Я наслаждалась компанией Дейрдре. Мне хотелось сказать ей, что и она это тоже умеет.

– Мне здесь так нравится, – сказала я ни с того ни с сего, но абсолютно искренне.

Дейрдре, казалось, тронули мои слова.

– Я знаю. Юан говорит, ему не верится, что ты так хорошо вписалась.

Эта фраза застала меня врасплох.

– Знаешь, не каждому это удалось бы, – добавила она и взглянула на часы, висевшие за моей спиной. – Боже мой, как поздно! Я бы с тобой весь день болтала, но мне надо бежать. – Она направилась к двери, нащупывая в кармане ключи от машины. – Надеюсь, свитера тебе подойдут. До встречи! – Колокольчик над дверью мягко зазвенел, и она исчезла за пеленой дождя.

Юан объявился незадолго до закрытия магазина и спросил, не хочу ли я пойти с ним, Каллумом и Элиотом в паб. Я еще никогда не была в пабе, и после целого дня, проведенного в одиночестве, мне не терпелось куда-нибудь выбраться.

– Джессика, ты что, шутишь? У вас в Америке что, пабов нет? – спросил меня Юан, когда мы вышли на улицу и вдохнули промозглый воздух. Дождь наконец перестал.

– Конечно, есть. Но это скорее бары, а паб я себе представляю несколько иначе.

Над нами ярко светила полная луна. Тучи рассеялись, и небо превратилось в чистый, чернильно-синий купол, усыпанный мерцающими звездами.

Юан снова улыбался:

– Ну, на многое не надейся. А то я уже успел убедиться в масштабах твоего воображения.

Он и понятия не имел о его реальных, галактических масштабах. Уверена, в противном случае он бы побеспокоился о том, чтобы меня поскорее поместили в психиатрическую лечебницу. Я решила, что лучше будет не рассказывать ему о сне наяву, в котором мне привиделся его магазин.

– Сегодня приходил Элиот, спрашивал, где ты, – сказала я, пока мы медленно переходили дорогу.

– Ага. – Юан засунул руки в карманы.

Я ждала, что он скажет еще что-нибудь, например о том, где он пропадал. Но вместо этого он замолчал.

Наша тихая прогулка до паба под ночным звездным небом не сравнится ни с одной вечерней прогулкой в моей жизни. Это был самый чудесный способ добраться до паба, какой только можно вообразить, – настолько чудесный, что я с трудом могла представить, какой должен быть паб, чтобы проведенный там вечер смог превзойти предварявшую его прогулку.

В пабе было тесно, темно и, судя по моим воспоминаниям, сильно накурено, хотя это вряд ли, ведь в Шотландии запрещено курить в общественных местах, таких как кафе и рестораны. Но вот от людей там точно было не продохнуть, а стоящая внутри духота затуманивала сознание. Юана здесь все знали. Словно негласно признанный мэр, он принялся пожимать всем руки и обмениваться шутками с местными фермерами. Среди людей самого разного возраста и социального статуса он пользовался дружеским расположением – исключение составляла лишь Ханна. Стоя за барной стойкой, она аккуратно наполняла стакан медово-желтым пивом, а заприметив Юана, тут же подняла вверх руку, галочкой растопырив средний и указательный пальцы. Будучи американкой, я бы восприняла этот знак как жест мира, но по выражению лица Юана поняла, что это значило нечто иное. Юан прокричал что-то оскорбительное в ответ, на что Ханна ухмыльнулась.