Три вещи, которые нужно знать о ракетах. Дневник девушки книготорговца

Мои мысли прервал звук открывающегося дверного засова, и на пороге появился пожилой мужчина, который, моргая, смотрел на нас сквозь толстые линзы очков. Юан пару минут беседовал с ним, пока я в смятении маячила поодаль.

Юан снова повернулся ко мне, и, когда он заметил выражение моего лица, в его глазах отразилось беспокойство:

– Что? Что такое?

– Честно говоря, я не знаю, с чего начать, – пробормотала я. От меня не укрылось, что Юан закатил глаза, словно говоря: «Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы она не устраивала сцен». – Что ж, во-первых, – сконфуженно произнесла я, – я хочу знать, любишь ли ты ее до сих пор.

– Я не уверен, что́ ты имеешь в виду. – Казалось, мой вопрос привел его в замешательство. – Я по-прежнему хорошо к ней отношусь. Я хорошо отношусь ко всем женщинам, с которыми встречался. Если уж ты однажды полюбил человека, то любишь его. – Юан провел ладонью по моим волосам. – Лисичка, ну что ты, не глупи.

Я стояла как вкопанная, словно меня парализовало. Грант сказал бы то же самое. Сердце заныло. Я совершила очередную ужасную ошибку. Вот тебе и выученный урок. Что же со мной не так? Откуда у меня этот скрытый талант находить ту самую желающую свободных отношений иголку в стоге моногамных мужчин?

– Я бы хотела, чтобы ты отвез меня в аэропорт Глазго! – внезапно закричала я. – Перспектива дополнить твой гарем меня не прельщает.

– Что? – Юан остановился, искренне удивившись. – О чем ты говоришь? Какой гарем?

– Похоже, тут выстроилась целая вереница неравнодушных к тебе женщин…

Юан рассмеялся:

– Господи! Если бы. Какая вереница, Джесси? Что на тебя иногда находит? – Он покачал головой.

– Я не хочу, чтобы все это стало еще более запутанным, – бушевала я, совершенно сбитая с толку.

– Более запутанным? Я не запутался. – Юан с обеспокоенным видом обхватил меня за плечи, глядя мне прямо в глаза. – Для меня нет больше никого, кроме тебя. Мне очень повезло найти свою странную американку, и я ее никуда не отпущу. – Он заключил меня в объятия.

Прижавшись к нему, я почувствовала, что ко мне вернулась точка опоры. Я среагировала слишком остро, я это знала, но ничего не могла поделать. Я была не в силах себя контролировать. Может, меня охватила запоздалая паника? Я ведь только что переехала на другую сторону Атлантики, в другую страну, чтобы поселиться вместе с человеком, которого знала от силы пару месяцев. В такой ситуации должна предоставляться отсрочка, в течение которой допускается действовать иррационально. Убедившись, что со мной все в порядке, Юан поцеловал меня, а потом развернулся и пошел в дом.

Меня накрыло волной запоздалых эмоций. Не просто так я столько времени оставалась одна, пока жила в Лос-Анджелесе. Как бы я себя ни готовила, тревога, преследовавшая меня, пока я встречалась с Грантом, вернулась вновь, когда я решила начать новые отношения. Грант никогда в жизни не закрывал дверь перед носом ни у одной женщины, которая хотела быть с ним, и его пренебрежение верностью в пух и прах разбило во мне чувство собственной ценности. Юан был другим. Он руководствовался добротой, а не желанием потакать своим прихотям. Ему действительно были небезразличны те женщины, с которыми он встречался. Вообще-то он настолько отличался от Гранта, что я недоумевала, как в моей голове могли найтись какие-либо параллели. После всего, что Юан для меня сделал за последние пару дней… Я сгорала от стыда. Опустив взгляд на свои пустые ладони, я удивилась, осознав, какое количество бесполезного багажа привезла с собой.

По узкой лестнице я начала спускаться в ярко освещенный подвал, откуда доносился голос Юана. Я ступала, осторожно проверяя ногой ненадежные деревянные ступеньки, и тут, подняв взгляд, вдруг увидела Мелвилла, облокотившегося на перила прямо передо мной. В одной руке он держал трость, которую, словно указку, направил мне прямо в сердце.

– Знаешь, ты зря думаешь, что оно способно вынести что угодно, – сказал он.

– Я думала, наша способность любить безгранична. – Я скрестила руки на груди. – Уверена, когда-то ты сам сказал мне это, слово в слово.

Он покачал головой:

– Я имел в виду бескорыстную любовь, не преследующую никаких интересов. А в данном случае у тебя есть личный интерес. – Мелвилл постучал тростью по ступеньке.

– Джесси, это ты? – окликнул меня Юан.

– Да, это я! – крикнула я в ответ, перегнувшись через перила. Когда я подняла глаза, Мелвилла уже не было.

Спустившись вниз, я увидела перед собой заваленный книгами подвал. Стены были уставлены книжными стеллажами, а весь пол, словно молодой лес, покрыт стопками старых книг в твердом переплете.

– Есть что-нибудь стоящее? – спросила я, стараясь тоном показать, что чувствую себя виноватой.

Юан стоял на коленях рядом со стеной, на которой висел огромный геральдический щит и фрагмент витража.

– Да, подумываю выкупить все, что есть, – сказал он, не поднимая глаз.