Три войны России с Украиной

…Ложь, которую распространяла о событиях в Украине зимой 2013/14 года российская пропаганда, была по уровню цинизма сродни той, которую использовал гитлеровский пропагандист Иозеф Геббельс. «Российские государственные телеканалы представляют украинскую революцию бандитским переворотом, участников Майдана — нацистами, новую власть называют незаконной и беспрестанно рассказывают о страданиях русскоязычного населения, будто бы изнемогающего под пятой “бандеровцев”, — сообщала радиостанция “Голос Америки” в марте 2014 г. — О том, как организована эта пропаганда, можно судить по только что опубликованным инструкциям для тележурналистов. В так называемых “темниках” им советуют рассказывать о разгуле криминала” в Украине, “нарастающей грызне за власть”, “преступности под видом Майдана”, а потом рекламировать отдых в Крыму»[353].

«Российская власть раздает ярлыки. Но не на княжение (хотя и этот процесс происходит, например, в Крыму), а на четкую маркировку врагов и политической пыли придорожной. Главное — плакатная внятность врага. / Вот, например, “бандеровец”. Такое же бранное слово, как когда-то “троцкист”. Или “фашист”… Согласно опросу ВЦИОМа… на Украине “бандеровцы” представляют реальную опасность для русскоязычного населения — считают 82 % респондентов… Можно, конечно, доказывать с цифрами в руках, что все это не так. Говорить, что русские националисты не менее, а то и более влиятельная сила в российской политике. Что русский фашизм с его “Слава России!” ничем не лучше украинского фашизма с его действительно бандеровским “Слава Украине!”. Ссылаться на мартовские данные Центра Разумкова: рейтинг “Свободы” — 5,9 %, “Правого сектора” — 2 %… Мысль изреченная, будь она сто раз ложью, становится материальной силой… Отсюда и эпидемия “золотых” ярлыков из языка вражды, примитивизация политического дискурса буквально до сталинских образцов»[354].

Как справедливо отмечали оставшиеся верными своей профессии российские журналисты, «цель всего этого информационного шума — создать впечатление, что истины не существует. Во-первых, “врут все”: “Можно подумать, американцы не передают то, что им выгодно!” — “А украинские СМИ вы вообще читали? Это же ужас, что там пишут!” — перевод разговора на действия оппонента или третьей стороны прекрасно заменяет необходимость комментировать неприятное событие. И конечно же “все так сложно, все так запутанно”: мы все равно всей правды никогда не узнаем, так что не стоит и пытаться»[355].

Действительно, все перечисленные в среде ура-патриотического путинского большинства «аргументы» были чрезвычайно полезны для оправдания агрессии: именно для этого старательно культивировался упомянутый информационный шум вокруг трагических событий в Украине. И внутри страны пропаганда делала свое дело: рейтинги Путина весной 2014 г., как и ранее летом-осенью 2008 г. в ходе агрессии на грузинской территории и после нее, приближались к 90 %. Наблюдатели отмечали, что «в росте рейтинга Путина весной 2014 г. хорошо виден самораскручивающийся механизм: пропаганда создала в обществе ожидания решительных действий, действия были предприняты, правильно поданы — и тут же одобрены. В этом аспекте и рост рейтинга на раздувание ценовых пузырей на рынках. Мобилизованные патриоты в нашем случае похожи на инвесторов, бездумно участвующих в раздувании ценового пузыря. Они же и пострадают, когда пузырь лопнет»[356].