Три всполоха в священном гроте

– Это не считается, одному человеку так атаковать можно, а строй не рассыплется, потому что его нет, – махнула рукой Лайна. – И вообще, я три дня провела в карете. Полный ужас, после такого разминаться и разминаться. Это вам, мужчинам, хорошо, никто не станет осуждать за путешествия верхом.

– Вы удивляете меня все больше. Не думал, что кто-то из Лилейника может рассуждать про атаки вниз по склону и завидовать езде верхом. Думаете, весь день на лошади проще, чем в карете?

– Сложнее, но гораздо ярче. Совсем другие ощущения. Я много ездила в Хадри, и мне есть с чем сравнивать. Да, три дня в седле я бы не выдержала, но ведь можно чередовать оба способа, это куда интереснее и приятнее.

– Признаться, вы ведёте себя как ребенок, но при том слишком умный и талантливый.

Лайна на мгновение нахмурилась, а затем решительно одобрила это определение:

– Пожалуй. Вы думаете, в ордене Лилейника меня не научили хорошим манерам? – она усмехнулась. – Научили, конечно. Но с вами я хотела бы быть искренней, понимаете, Хэн? Я наконец-то приехала домой. Последний раз я бродила по этому парку в одиннадцать. Бегала вверх и вниз с холмов, придумывала всем прозвища, чудила, как хотела. И родители ещё были живы. Я больше этого не верну, но оно остается в моем сердце. И, – Лайна помедлила, – я не хочу от этого отрекаться. Не здесь, не в моем любимом парке.

Лицо Хейана вдруг стало до необыкновенности серьезным.

– Понимаю, – медленно произнес он. – Когда я проснулся и осознал, что все осталось в прошлом, мне были дороги любые мелочи оттуда. Кроме того, что связано с отцом, но в нынешнем Гафельде только его, увы, и почитают.

– А кто, на ваш взгляд, больше заслуживает почитания? – прищурилась Лайна.

– Императрица Карнатион была одним из самых достойных людей, которых я знал. Но ее помнят только как мать Матисса.

– Но, признайте, на фоне других правителей Райнсворт Камт выглядит сносно, а после смерти Матисса он предотвратил гражданскую войну.

– После смерти Матисса, – повторил Хэн. И снова остановился, глядя на нее, а носок его сапога отбивал по влажной земле какой-то ритм. В этом тихом стуке и едва слышном дуновении ветра прошло полминуты, за которые черты лица эрцгерцога сделались жесткими. В его глазах загорелось что-то сильное и яростное. – Смерти необычайно выгодной, после которой было уничтожено большинство влиятельных людей Гафельда под предлогом, что виноваты именно они, – Хэн проговаривал слова быстро и четко, все так же отбивая их носком сапога, и голос его нарастал. – Слишком мерзко это выглядит и, увы, слишком подходит моему отцу. Буду честен, не помню, как и почему умер Матисс Киневард, отчего все взорвалось. Но я помню его последние слова. Он сказал: «Будь ты проклят, Камт», – на этом моменте его губы болезненно дрогнули, голос упал почти до шёпота. А в следующее мгновение уже звучал в полную силу: – И поэтому я думаю, что мой отец – убийца. Скорее всего, не сам. Он никогда не делал какие-то неудобные вещи сам, устраивал все так, что ответственность несли другие. Ничего нового, узурпатор расправляется со своим предшественником, но это сделал мой отец, причем в отношении моего лучшего друга. – Хэн снова замолчал. И добавил с холодной злостью: – Такое я никогда не прощу.

– Понятно, – пробормотала Лайна. – Но вдруг он не убийца? Ни прямо, ни косвенно?

– Убийца, – отрезал эрцгерцог. – Хотя бы в отношении тех, кого казнили или сослали с лишением имущества за то, чего они не совершали.

– Но если они и впрямь были причастны к смерти Матисса?

– Не были. Роджер Альнин – ещё один честный и достойный человек, чье имя измарали в глазах потомков, – Хэн с досадой рубанул ладонью по воздуху. – Он был верен Бурому ордену и не очень любил своего императора, но ничего подобного не сделал бы. Я имею в виду первого Роджера, конечно.

– Я поняла, – кивнула Лайна. – Я знаю, кто это и что его обвинили в устроении взрыва.

– Я и забыл, что вы слишком много знаете, – хмыкнул он, выглядя уже почти спокойно. – Забавно, конечно, что его правнук верно служил императрице Франгальт и был убит вместе с ней. А теперь всем заправляет Таргисс Альнин. Хотя его в излишней любви к Дориану не заподозришь, но все равно судьба фамилии сложилась интересно.

Хэн двинулся с места первым, а Лайна в некоторой растерянности последовала за ним. Она находилась под впечатлением от услышанного, но старалась рассуждать здраво. В конце концов, слова «будь ты проклят, Камт» ещё ничего не означали.

– И все же ваша сестра, которая хорошо знает вашего отца и была вместе с вами при взрыве, служит новой династии.

Хэн скривил губы:

– Ну разумеется, она привыкла подчиняться отцу и перенимать его мнение. Это от меня всегда были проблемы, ну да за сто лет ничего не поменялось. Теперь Лора снова в фаворе, она святая и благородная эрцгерцогиня, охраняющая двоюродного правнука. А ее брат непонятно чем возмущается, и опять все ему не так. Но раз уж я сын великого императора Гафельда, – Хэн снова горько усмехнулся, – то мне и исправлять то, что он натворил.