Три закона. Закон первый – Выживание

Прыжок! — и он оказался впереди. Я лежал на земле, под мичлавским локтем, но всё видел.

Зверь стоял спиной к нашему убежищу. Да, он стоял на двух жилистых ногах. Но не прямо, плечи его сильно сутулились, спина сгибалась, а руки висели. Под грубой грязной кожей оливкового цвета бугрились переплетения сухих мышц. Опущенную голову покрывали спутанные космы. Он был похож на человека… Обнажённого, вывалявшегося в грязи, ненормально держащегося, но… человека… Тут эта голова резко повернулась в поисках того, кто здесь недавно мелькнул, и сквозь прятавшие нас корни я увидел и лицо.

Оно было искажено в озлобленную звериную морду. Оно ею и являлось, это не было лицом. Оскалившийся рот, резко очерченный этим оскалом плоский нос — он будто собирался и принюхаться, и зарычать одновременно. Лишь по воспалённому блеску под выпуклыми надбровными дугами можно было заметить чёрные провалы глаз.

Мы все видели их на изображениях, но…

…сейчас…

…Такого ощущения смертельной опасности я ещё не испытывал в своей жизни. Сердце сквозь грудную клетку билось о землю. Грязные зеленоватые стопы врылись в почву едва ли в полутора метрах от нас… Страх, самый первый, настоящий, давно забытый в ходе эволюции и мутации — иглой вонзился в мой висок — и начал заполнять душу.

Что-то задрожало внутри, свело ноги, схватило за дыхательное горло. Я понял, что ещё чуть-чуть, и не смогу больше оставаться на месте, даже зная, что зверь на мушке у находящегося рядом охотника.

Наверное, Мичлав это заметил. Вдруг он навалился на меня плечом (медленно и беззвучно, и я чуть не рехнулся, ощущая всё нарастающую тяжесть на своей спине), осторожно положил ладонь на голову и принудил опустить её на гнилую листву. Холодеющие бессильные ноги он сжал коленом — я весь внезапно оказался под ним. Паническая дрожь обнаружила препятствие в его невозмутимом теле. Мертвенный холод обжёгся о стабильную температуру. Я затих. Недостаток кислорода стал забываться в мирном запахе прелой лесной подстилки. И происходящего я видеть не мог — Мичлав, прижимая моё лицо к земле, не позволял глянуть в ту сторону.

Так прошло какое-то время. Явственно слышались передвижения и ворчание квазиантропа. Но пульс наставника оставался ровным — он не шевелился, я тоже. Волна страха отступила — нахлынула волна столь же нового в моей жизни, настоящего, безграничного доверия. Кажется, родителям я никогда так не доверял, как Мичлаву в этот момент.

Шелест и всхлипы стали пропадать в общем гомоне джунглей. Он уходит? Будто в ответ, ладонь охотника медленно съехала в моей щеки. Я осторожно, стараясь не всколыхнуть ни былинки, поднял голову — Мичлав смотрел в прогал древесных корней — внимательно, не отрываясь, с таким спокойным и ровным выражением лица, какого за месяц знакомства ни на секунду у него не возникало. Рука его теперь сжала моё плечо (слишком сильно), намекая на дальнейшую тишину. Впереди ничьих ног больше не виднелось, но охотник занимал более выгодную позицию и продолжал наблюдать за тем, чего мне видно не было. Я ждал как мышка.

Прошло минут пятнадцать. Мичлав оглянулся назад, на наш «потолок», прислушался. Повернул голову по-другому и прислушался опять. И затем, посмотрев на меня, расплылся в прежней ухмылке — необычная человеческая маска пропала (истаяла!). Дунув мне в лицо, охотник потрепал по затылку, и я изобразил очень виноватую улыбку.

— …С почином, малыш! — шепнул он, освобождая меня от своей тяжести. — В следующий раз будет легче. Ну, ещё поторчим тут — и полезем дальше.

До звена мы добрались не так скоро, как я предполагал. Потому что двигались медленно. Когда всё-таки цель была достигнута, на счету охотника значилось уже штук шесть помеченных квазиантропов. И ни одной стычки. Так оно и должно быть — устранять зверей по одному бесполезно. Каждый из них должен выдать местоположение своей стаи.

Сломанное, потухшее звено Мичлав заменил минут за пять. Оно по-прежнему стояло на стойке, целое, но вышедшее из строя. То есть не квазиантропы являлись причиной поломки. Включаясь, новое звено тихо загудело, восстанавливая порванную границу защитного излучения.

— Теперь мы в чуть большей безопасности, — хмыкнул Мичлав, закрывая над собой крышку аппарата. — Хотя, судя по количеству зверя, да ещё и в такой близости к цепи — безопасностью тут вообще не пахнет. Ситуацию можно было бы назвать нормальной, если б мы с тобой прогулялись сюда как по парку. А сейчас всё хреново даже с этими штучками.

Он посмеялся сам себе, будто сказанное касалось кого-то другого. Я не ответил, вяло упаковывая отработанное звено в пустой чехол, чтобы унести его в лагерь.

— Эй, ученик! Чего-то ты совсем присмирел.

Я привычно подтянулся, ожидая указаний. Посмотрел на наставника в готовности слушать, и тут же опустил глаза. Мне было стыдно.

— А! Понимаю! — послышалось с высоты его роста. — Брось, парень, это была абсолютно естественная реакция. Уже шикарно, что ты смог сдержаться и не выдать себя.

Угу, потому что меня зажали в кулак…

— …Или не начал палить во все стороны, как я когда-то.

— Вы-то были один, а я!..