Три закона. Закон первый – Выживание

И он показал как сам держит полуавтомат. Да, мы это проходили заранее, в тире, но сейчас я всё равно панически вцепился в оружие, рискуя за несколько минут заработать тремор.

— …усилием расслабляйся… — подытожил наставник. — …иначе угол обзора уменьшается…

Я решительно кивнул, и мы пошли дальше. Птицы нас всё равно замечали и покрикивали. Но! Зато они могли просигналить и о других вторженцах! А здесь было где спрятаться и устроить засаду — высокие крылоплодники имели крупные стволы, а низкие пальмы обладали пышной листвой.

Однако я старался расслабиться, ступать и двигаться мягко, смотреть периферийным зрением, прислушиваться и прикрывать широкую спину своего начальника, попутно наблюдая за ним в целях обучения. Тот держался практически неслышно — и не знаю, как это можно объяснить. Я смотрел, пытаясь понять, но так и не понял. При его размерах, при его весе… Он не крался и словно вовсе не прилагал никаких усилий для соблюдения тишины. Его развязная манера двигаться сгладилась, стала ровной и спокойной.

Рубеж в двести метров был достигнут относительно быстро. Теперь следовало идти на юго-восток. Прислушавшись вновь, Мичлав сделал знак, что теперь пойдём быстрее. И только я подумал, что, к счастью, никаких признаков квазиантропов тут нет, как прямо на пути пролегла заметная тропа. Шла она из глубины леса, и упиралась в зону облучения звеньев. Это была внушительная полоса развороченной листвы под ногами, будто её кто-то специально пинал, переломанные ветки и стебли злаков, а в конце — в месиво разодранная кора на крылоплоднике… Разодранная глубокими бороздами от пяти пальцев от земли до уровня выше моего роста…

Сразу вспомнился шрам на спине Мичлава.

Я замер от удивления. Казалось, тут смерч прошёлся, а не звери. Но мне уже говорили, что это не обычные животные…

Охотник подобрал ближайший обломанный стебель и осмотрел слом. Покачал головой:

— …старый… — произнёс опять одними губами.

Затем он шагнул к изодранному дереву и через пару секунд махнул мне рукой. Я тем временем успел проверить вслед за ним ссохшиеся концы стеблей. А на пострадавшем дереве виднелась засохшая кровь. Мичлав вынул нож и поскрёб бурый след. Да, что-то соскребалось. Но наставник поморщился, будто говоря, что это вариант малоподходящий, но всё-таки взять стоит. И, достав один из стерильных пакетов, которые у нас имелись, собрал нестерильным ножом некое количество перепачканных опилок.

— …твоя работа… — с этими словами пакет был передан мне.

Я кивнул, принимая на себя обязанность сбора образцов — вполне подходящее дело для помощника.

Далее следы пребывания квазиантропов попадались действительно часто. Переломанные растения, разрытая земля. Странно, а виновников нет… Меня это очень напрягало. Казалось, что они прячутся со всех сторон и наблюдают за нами! Ведь кругом написано — они здесь постоянно бывают! И никого… Никакого лишнего шороха, даже от каких-нибудь других животных.

Я пытался успокоить сам себя, вспоминая, что говорил Мичлав. Долго они не прячутся — уж если тебя заметили, ты не пробудешь в одиночестве дольше нескольких минут. Их природная ярость вспыхивает мгновенно на любой раздражитель. Но! отсутствие других животных указывает, что главный зверь где-то рядом. Мерзкая, пограничная ситуация…

Наставник был абсолютно спокоен. Иногда он оборачивался и проверял, как я плетусь сзади. Иногда делал знак быть тише, если я забывал следить за ногами, или расслабиться, если видел нечто противоположное на моём лице. Ни слова он больше не произносил, а его жесты были совершенно понятны без пояснений. Самые важные условные сигналы мы, конечно, согласовали заранее, но, кажется, и без этого господин Мичлав мог выразить свою мысль одним только движением брови или мизинца.

Периодически я ловил себя на том, что руки мои судорожно сжимают полуавтомат. Это было опасно, ведь так они устанут, и в нужный момент я не смогу даже нажать курок. Через час похода кисти стало сводить. Разминая пальцы, я сильнее занервничал из-за лишней проблемы.

Как я и боялся, она возникла в самый неподходящий момент. Впереди между деревьями замаячил просвет — большая папоротниковая поляна преградила нам путь. И хоть высота растительности достигала едва ли не моей груди, мне совсем не улыбалось выходить из-под сени пышных пальм на открытый воздух. Мичлав, однако, шёл туда по прямой. У кромки поляны мы остановились, прислушались. И, слава Богу, пошли в обход. Но уже через пять минут наставник вдруг остановился опять. Чуть пригнулся и замер на месте. Он смотрел в сторону залитого ослепительным белым светом моря папоротников.

Внутри меня всё похолодело. Не двигаясь, он высматривал что-то вдалеке, а я, как идиот, не сводил глаз в него самого. Очнись же наконец! Посмотри в ту же сторону — ничего не видно, простор гигантских перистых листьев похож на калейдоскоп, от которого глаза тут же прорезало болью. Хотел взяться за полуавтомат, а пальцы не слушаются! В ужасе я чувствовал, как они дрожат и не могут даже разогнуться!!

Если не можешь стрелять — падай.