Три закона. Закон первый – Выживание

Меня словно сорвало со спускового крючка и прочистило за оба прошедших дня. Через пару минут всё закончилось. Сердце колотилось до боли. Я достал флягу, прополоскал рот, плеснул в дрожащую ладонь и умылся. После чего присоединился к молча ожидавшему меня охотнику.

Тот смотрел на меня чуть сочувственно, но в целом он был так же спокоен, как и всегда на вылазке.

— Это нормально, парень, — сказал он, — даже не для первого раза.

После чего перевёл полуавтомат на плазменные разряды и выстрелил в труп. Всего за тридцать секунд тело полностью обуглилось и превратилось в чёрную статую. Это была гигиеническая процедура. Оставлять после себя большое количество мёртвых тел запрещалось — такое могло нанести вред экосистеме.

— Не буду демонстрировать, — проговорил Мичлав, за плечо уводя меня обратно на покинутый маршрут, — но теперь это просто чистая зола. Дунешь — развеется. Но тебе сейчас этим лучше не дышать, а то ещё хуже станет. Обычно, когда идёшь на устранение стойбищ, имеешь при себе респиратор.

Я молчал.

— Так, ну-ка взбодрись!

Меня встряхнули.

— Идти сможешь?

Я покивал. Было немного дурно, но в целом ощущения, абсолютно все, куда-то исчезли, чему я был очень рад.

— Тогда всё как всегда, держишься за мной! Станет хуже — сразу говори. Торопиться нам некуда, и вообще я прекрасно помню, как это проходит. Ну? Ясно?

Я утвердительно кивнул и занял свой пост за мощной спиной наставника.

В лагерь добрались поздно вечером. Проверили как работает навигационная. До этого, все несколько часов дороги я чувствовал себя нормально, даже стрелял маяками по нескольким новым особям, которых удалось встретить. Но пока мы сидели перед мониторами, и Мичлав о чём-то повествовал, мутная волна опять стала подниматься к глотке. В памяти проступила оливкового цвета морда квазиантропа, мертвенно расслабляющаяся и…

— Что, отпускает тебя? — не глядя спросил Мичлав, одновременно тыкая что-то на планшете.

— Немного… — прошелестел я, боясь открыть рот.

— Ну иди, приводи себя в порядок, я тут закончу.

— Нет, я могу!..

— Нечего мне тут героя из себя строить. Сказано — пошёл.

В сумерках, в нарастающей лесной тишине я направился к источнику, бьющему неподалёку от лагеря. Умылся — недостаточно. Разделся и обтёрся ледяной подземной водой, как мог. Темнело стремительно, вопреки инструкциям я не взял с собой пистолет, желудок скручивало, в эти моменты сердце опять больно стучало. Отмывшись, не почувствовал себя лучше. Поняв, что это неизбежно, отошёл подальше от источника, в сонную темноту под пальмами, где меня прополоскало ещё раз… Пришлось умываться повторно…

Обратно я вернулся нетвёрдой походкой, руки дрожали, желудок был пуст до боли. Моля небо о том, чтобы не наткнуться в таком виде на Мичлава, добрёл до жилого модуля. Тот стоял пустой и тёмный, но так было лучше. Под тихое жужжание вентиляции я последним усилием заставил себя переодеться, укутаться в то, что имелось из одежды, ведь озноб не отпускал, и лёг на койку.

…Он сказал, это нормально. Не знаю. Что именно нормально? Я… Я знал, куда шёл. Просто никогда не видел такого количества крови, никогда не видел, когда кто-то умирает, таких ран никогда не видел… Никогда не видел даже настоящего мяса… Может, я действительно слишком впечатлительный? Но…

…Среди людей понятие убийства сейчас воспринимается, наверное, так же, как до Катаклизма воспринималось пожирание собственного дерьма.

«Современный человеческий мир строится на трёх направляющих — развитие личности, эффективность для общества, честная конкуренция как внутри цивилизации, так и в её взаимоотношениях с природой».

По философии охотника направляющих тоже три. Выживание, конкуренция, воспроизводство.

Конкуренция — понятие, присутствующее в обоих утверждениях. И мы сюда прибыли, чтобы её обеспечить. Мне понятно, что иного выхода нет, но… не знаю, смогу ли я это делать…

Господи, если бы эти звери хоть чуть-чуть меньше походили на людей!!!…

К глотке опять подкатило. Послышались шаги — в модуль тяжело вошёл Мичлав. Он неспеша включил одну из небольших ламп на стене, и его высокий, подпирающий потолок силуэт тоже напомнил мне нечто звериное. Я замер, уткнувшись носом в свою стенку, и зажмурил глаза. На слух можно было понять, что наставник двигается несколько устало.

— Ну что, ты там как? — поинтересовался он, взглядом ощупав мой затылок и не дождавшись признаков жизни. — Не спится? Может, вколоть тебе чего-нибудь?

В аптечке имелись транквилизаторы.

— Господин Мичлав… я, наверное, не смогу быть охотником…

— Пф, приехали! — он засмеялся, фыркнув так, что опять напомнил какого-то зверя. — И почему же вдруг?

— Имея такую реакцию, я вряд ли смогу достичь результатов…