Три заложника

После этого я отправился в лес – пострелять куропаток и хорошенько все обдумать. Наверняка Медина появился здесь, чтобы поквитаться со мной, и я не собирался бегать от него. Мэри, разумеется, я ничего рассказывать не буду, да и Арчи или Гринслейда посвящать в это не имело смысла. Что ж, очевидно, близится судный день – для нас обоих. И это не метафора.

На следующее утро я не пошел на рыбалку. Вместо этого я остался дома и подробно описал все происходившие с марта события вплоть до появления Медины в Гариполе, а в конце прямо указал, что, по моему мнению, является его целью. Это было необходимо на случай, если однажды я уйду в лес и не вернусь. Закончив, я сложил исписанные листы в папку, испытывая облегчение, как человек, который только что составил завещание.

Двадцать первого августа выдался замечательно ясный день, хотя утренняя дымка сулила жару. Дул юго-восточный ветер, поэтому я послал Арчи в Корри Изэйн, а сам, прихватив с собой одного из помощников Ангуса, отправился на Клак Глас – пик на северном берегу Айсилл. Во время своих одиноких вылазок я бывал там не раз и хорошо изучил эти места. По пути мы встретили двух самцов оленя, и к одному я сумел подобраться на расстояние выстрела, но пощадил его – он показался мне слишком молодым.

День прошел мирно и беззаботно. Чистый воздух и бескрайние просторы наполнили меня безмятежным фатализмом. Когда я вернулся, Мэри встретила меня с известием о том, что Арчи добыл оленя, а пока он охотился, она почти все время следила за ним в телескоп из окна библиотеки. Сам триумфатор вернулся только перед обедом, сияющий и говорливый до нельзя, и за столом нам пришлось выслушать все подробности его подвигов. Но позже, в курительной, он рассказал мне кое-что еще.

– Сегодня в лесу болтались эти чертовы снайперы из Гарипола. Пока мы завтракали, над нашими головами просвистела пуля. Довольно далеко, но слышал бы ты, как Ангус ругался по-гэльски!.. Знаешь, Дик, я собираюсь написать старику Клейбоди, пусть слегка вразумит своих гостей. Конечно, тут один шанс на миллион, но ведь он существует. И сегодня у меня невольно возникло ощущение, будто снова началась война…

Я ответил, что если нечто подобное повторится, я, естественно, тоже молчать не стану, но сделал вид, что не придаю этой истории значения.

Однако планы Медины несколько прояснились. Пока что он перемещался по Гариполу, изучал окрестности и как опытный охотник на крупную дичь мгновенно подмечал и запоминал все складки рельефа и особенности местности. Это он подбивал молодых людей, гостивших у Клейбоди, на беспечную стрельбу куда попало, а сам вел себя беспечнее всех. Пуля, просвистевшая над головой Арчи, была тому доказательством. Если произойдет несчастье, все сочтут его несчастным случаем. Конечно, Сэнди и еще два-три человека догадаются, что произошло на самом деле, но доказать ничего не смогут, да лично мне это уже не поможет…

Оставалось только принять вызов Медины и тем или иным способом решить эту проблему.

Когда Ангус явился за указаниями, я сказал ему, что послезавтра отравляюсь в Корри-на-Сидхе и попросил сообщить об этом в Гарипол Алану Макниколу – старшему проводнику Клейбоди.

– Бесполезно, сэр, – проворчал он в ответ. – Эта орда не послушает Алана.

Но я велел Ангусу действовать именно так. Я хотел дать Медине шанс, которого он искал. Мне нужно было разжечь огонь.

Весь следующий день мы бездельничали и рыбачили. В полдень я поднялся до половины склона пика Клак Глас, откуда открывался вид на весь южный берег реки. Был безоблачный день, дул ровный юго-восточный ветер. Огромный зеленый провал Корри-на-Сидхе лежал передо мной как на ладони. Издали его дно походило на теннисный корт, но я-то знал: то, что кажется ровным газоном – это на самом деле густые заросли черники, в которых прячутся крупные валуны, а более темные пятна – это заросли папоротника высотой по грудь. Корри Изэйн отсюда не был виден – его скрывал хребет Бхеинн Фхада, из-за которого выглядывала только раздвоенная вершина Сгурр Дэрга.

Глядя в бинокль, я заметил несколько ланок[57] и пару-тройку молодых самцов, но не обнаружил никаких признаков людей. Впрочем, в лесу Гленайсилл, по-видимому, шла охота – с северо-востока донеслись два далеких ружейных выстрела.

Я долго пролежал в папоротниках. Вокруг гудели пчелы, распевали коньки, в голубом небе парил сарыч, а в голову мне лезли точно такие же мысли, как на фронте накануне большого наступления. Не то чтобы я нервничал, нет. Но меня охватило такое чувство, будто дрогнули самые основы мироздания, и мир стал до того ненадежным, что лучше выбросить из головы все надежды и планы.

Я не хотел, чтобы Мэри что-то заподозрила, но забыл предупредить Арчи, и за обедом он снова упомянул о прибытии Медины в Гарипол. В ее глазах мгновенно вспыхнула тревога, а позже, когда мы уже ложились спать, Мэри прямо спросила меня, что за этим стоит.