Три желания, или дневник Варвары Лгуновой (СИ)

Вот как с утра пошло, так и поехало дальше. Правду говорят сонники, что видеть волны на море к неприятностям, что, впрочем, начались не сегодня.

Я вздохнула и барабанную дробь по спинке скамейки лениво и привычно пальцами отбила, когда рядом со мной, не спрашивая разрешения, плюхнулись.

И, угадайте, кто?!

Бинго, Гордеев.

При правильном ответе смело доставайте сухари с изюмом и тоже грызите. Да, не пряник, но ничего, Сенечке, например, очень даже нравится.

«Просто Ярослав» уселся же слишком близко, придвинулся до ощущения жара и окружавшего его аромата дорогого – А какого ещё при личном водителе-то? – парфюма с запахом, чтоб его, моря и чего-то горького.

Наверное, только из-за запаха я и не стала отодвигаться.

Слишком вкусно пахло.

– Я тебя первый раз увидел ещё в декабре, в институте, – после долгого молчания и под издаваемый Сенечкой хруст заговорил просто Ярослав. – Ты тогда ведущей была на… а, чёрт… не помню, что за мероприятие было.

– Восемьдесят пять лет родного факультета, – я произнесла рассеяно.

Ошеломленно.

Потому что… потому что, когда это было. И да, спонсоры, с которых деньги на экспедиции планировали взять, кажется, были приглашены.

Но вот Гордеева среди них я не помню.

– Наверное, – он безразлично пожал плечами. – Меня отец попросил, он с вашим ректором дружит. Я тогда не решился подойти, а потом работа, переговоры, проекты. А тут снова ты… Я решил, что раз судьба второй раз сталкивает, то… стоит попробовать. Варя, ты извини. Надо было сразу сказать, как-то глупо получилось, неправильно познакомились. Я бы хотел это исправить.

А под неправильным знакомством он наезд на меня или утренний звонок имеет в виду? Не то, чтобы мне это принципиально важно, но так…

Чисто из любопытства.

– Слушайте, Ярослав, может не стоит пробовать, а? – я вздохнула устало и голову к нему повернула. – Найдите себе кого-то другого, девушек много, выбор большой. Можно даже опять с исторического. У меня же проблем и без вас хватает. Чего вы… привязались?

– Вы мне понравились. Очень.

Как искренне и честно.

И хамить человеку, который спас Сенечку от удушения, а меня от роли клоуна для зевак, наверное, не стоило, поэтому я промолчала. Отвернулась, чтобы узорчатую тень от раскидистых ветвей, которая вырисовывалась на асфальте, внимательно рассмотреть. И бьющим солнечным лучам лицо я после подставила, закрыла глаза.

– Признаю, предложение с «Континенталь» было идиотским, – Гордеев, устав сидеть в молчании, вздохнул, помешкал и всё же предложил. – Я понимаю, что навряд ли, но вдруг… Варя, согласитесь, пожалуйста, прогуляться со мной по этому парку…

Парк…

Парк – это не дорогущий ресторан, при названии которого мне совсем не к месту вспомнилось совсем другое.

Спросилось.

– Вы знаете, что ещё раньше называлось «Континенталь»?

Гордеев головой помотал отрицательно, а я улыбнулась.

– Гостиница в Киеве. Там в начале двадцатого столетия останавливался весь творческий бомонд: Комиссаржевская, Мейерхольд, Бальмонт, Мандельштам и даже Шаляпин. Путеводители писали, что «Континенталь» по уровню сервиса легко составит конкуренцию лучшим европейским гостиницам…

Я рассказывала.

А Гордеев смотрел внимательно, слушал, и в тот момент я, пожалуй, согласилась бы, что была красивой. Блестели обыкновенные серые глаза, искрились, и лицо озарила широкая улыбка. Я знала это, могла представить, потому что так было всегда, когда речь заходила об истории.

Меня словно перемыкало.

Так, что увлеченно вещать я могла часами.

– …его частично взорвали в сорок первом. В первые дни при немцах. Была серия взрывов по всему городу. Крещатик полыхал. Я реферат писала по…

Я осеклась, но лицо, что почти исказилось, удержала, встряхнула головой, чтобы со скамейки беззаботно вскочить, подхватить возмущенно мякнувшего и чуть не подавившегося Сенечку, который остатки печенья от неожиданности выронил.

И сомневалась я целое мгновение, а потом протянула Гордееву руку.

– Если вы не передумали, то на парк я согласна.

***

Домой мы с Сенечкой вернулись уже вечером.

И в доме этом царил полумрак и тишина, а на кухне символом «Memento mori»4 возвышался Вася в розовой пляжной шляпе.

Что?!

Шляпа в чемодане слегка помялась, а так у неё были неплохие шансы расправиться, и Вася к тому же сразу стал красавчиком.

Надо ещё парео на него одеть.

Включив подсветку на кухонном гарнитуре, я достала из холодильника коробку сока и только после заметила на серебристом металле пришпиленный магнитами лист: «Сними со скелета этот кошмар и оставь Васю в покое, извращенка! P.S. Сегодня ночевать не приду. В МОЮ комнату НЕ заходить!!! Своего хвостатого держи при себе и подальше от моих вещей!»

***

Знаете, это чувство, когда остаешься дома в гордом одиночестве и понимаешь, что вся, просто вся квартира в твоём полном распоряжении?!

О да.

Это шикарное ощущение!

Я улыбнулась, как злодей из мультиков.