Три женщины

В машине он вел себя надменнее, чем обычно. В школе он был куда милее. Он никогда не был по-настоящему нежным. Даже в самые теплые моменты в нем чувствовалась какая-то холодность. А в машине он был хозяином положения. Она села в его машину – и в этот момент произошел важный сдвиг. Если в магазине она чувствовала себя наполовину женщиной, наполовину ребенком, то теперь превратилась в сущего малыша. Они о чем-то разговаривали. Радио он не включил. Улицы Фарго вытягивались перед ними, как далекие взлетные полосы. Мэгги ощущала странное чувство обреченности. Когда счастье так близко, страх потерять его совершенно нормален. С Матео такого не было. С Ноделем это чувство охватило ее целиком – не нарастало ли оно с самого начала учебы? – и было гораздо более сильным и важным. О, этот мужчина. Он супер. Рядом с ним она чувствовала, как возрастает ее собственная ценность. И в то же время Мэгги казалось, что она недостаточно хороша для него.

Когда они проезжали мимо нового рынка с органическими продуктами, он подшутил над ней. Они часто пикировались подобным образом. Она засмеялась, протянула руку и схватила его за кисть: «Эй, что за дела!» Он отдернул руку, словно обжегшись. Ему это не понравилось. Ей показалось, что она чертовски его напугала. Единственное, что могло остудить жар стыда, – это время и расстояние. Но проблема заключалась в том, что ей не хотелось даже из машины выходить.

Они ехали уже полчаса. Когда машина приблизилась к ее району, она ему об этом сказала.

– А, вот где ты живешь, – сказал он. – Я хочу посмотреть.

Она стала показывать дорогу, он ехал по ее указаниям. Ей нравилось редкое ощущение некоего подобия контроля. Когда они почти доехали, он сказал:

– Нет, забудь. Я не должен знать, где ты живешь, иначе мне захочется приехать и посмотреть на тебя.

Она съежилась в кресле. Может быть, не физически, но внутри у нее все упало. Она таракана съела бы, лишь бы коснуться его руки. Его отстраненность была привлекательна и ужасна. Он пытался контролировать себя, и ему это удавалось. А Мэгги впервые почувствовала, насколько мучительным для другого может быть самоконтроль любимого человека.

А потом случилось лучшее событие в ее жизни. Он притормозил на тихой улице, припарковал машину своей жены возле дома, где не горел свет, и просто посмотрел на нее. Он смотрел на нее секунд десять, может быть, меньше. В эти секунды она позабыла обо всем дурном и некрасивом в себе. Она чувствовала себя супермоделью.

Но больше ничего не произошло. Он просто смотрел, а потом машина снова тронулась. Когда он подъехал к книжному магазину, Мэгги хотелось плакать. Первое свидание продлилось не дольше тест-драйва. Он спросил, где стоит ее машина, и она сказала. Он остановился рядом, но не слишком близко. Мэгги не выходила. Смотрела перед собой. Надеялась, что он поцелует ее. Мечтала об этом. Не могла припомнить, когда хотела чего-нибудь так же сильно. Он знает мир. Умеет все, что и ее отец, только не пьет. Говорит о своих желаниях и выполняет свои обещания. Без него она пропадет. Будет вечно работать в какой-нибудь забегаловке в Фарго. И курить тонкие сигареты. У нее будет запущенная кухня. Господи, взмолилась она, пожалуйста, ну пожалуйста, пусть он меня поцелует!

Он посмотрел прямо на нее и сказал:

– Я не собираюсь тебя целовать, если ты этого ждешь.

И слегка хмыкнул. Но говорил он серьезно. Она нервно засмеялась, почувствовав себя так, словно у нее появилась какая-то кожная болезнь. Вышла из машины его жены, подошла к своей и села в нее, не оглядываясь.

Дома родители спросили ее про церковь. За ужином она почти ничего не ела. Не могла думать ни о чем, только о том, что произошло в тот вечер. Прокручивала в памяти каждый шаг и гадала, в какой момент могла допустить промах. Когда вечером звякнул ее телефон, ее охватило чувство огромной благодарности. Она не заснула бы, не получив сообщения от него.

«Я проверил машину, прежде чем выходить, – писал он, – чтобы убедиться, что ты ничего не забыла».