Три жены

– Вы так уверенно говорите, – обиделась женщина. – А ведь мы проверим.

– Конечно, конечно. – Дара испугалась, что та вдруг обидится по-настоящему и повесит трубку.

Ей хотелось довести свой розыгрыш до победного конца. До того о самого момента, когда ее как лучшего кандидата представят наконец владельцу фирмы с громким названием «Тигр». Вот уж он удивится. А Дара скажет ему: чего там, давай я тебе помогу.

– Права есть? – продолжала допрос Софья Алексеевна.

– Да.

– И давно? – снова в ее тоне прозвучали подозрительные нотки.

– Пять лет.

– А сколько же вам тогда?

– Тридцать пять.

– Ну ладно. Образование у вас какое?

– Высшее.

– А поточнее?

– Университет, филфак.

– Философский? – разочарованно протянула женщина.

– Филологический, – поправила Дара.

– А-а-а. Тогда ладно. Учителем когда-нибудь работали?

– Да.

– Где?

– На курсах языка.

– Мне нравится все это, – резюмировала Софья Алексеевна. – Давайте встретимся с вами сегодня вечером, тогда и решим окончательно.

– То есть как это окончательно?

– Ну, вы расскажете о себе подробнее, а я запишу ваши паспортные данные. Кстати, паспорт захватите. А потом представлю вас нашему генеральному директору.

Дара мысленно потирала руки.

– Жду вас сегодня по адресу…

Дара начала быстро записывать адрес, но тут поняла, что речь идет о ближайшем универсаме.

– Это же магазин, – удивилась она.

– Вы не дослушали, – строго сказала ей Софья Алексеевна. – Там есть небольшое кафе. Я буду ждать вас за столиком ровно в шесть вечера. И пожалуйста, я вас очень прошу, не забудьте паспорт. И еще, как зовут-то?

– Аня, – соврала быстро Дара. – А как я вас узнаю?

– В шесть часов в этом кафе никого нет. Так что вряд ли кроме меня там будет еще какая-нибудь одинокая женщина с чашкой кофе.

«Значит – в шесть. Нужно будет забрать Катьку пораньше. Так, прическа сойдет, одеться, – она распахнула шкаф, – как-нибудь поскромнее, чтобы не вызвать подозрений». Она осторожно закрыла шкаф и села на кровать. И все-таки любопытно, что же ей хотел сказать незнакомец, подчеркивая это объявление?

9

Во дворе деревьев не было. Но зато сразу за высоченным глухим деревянным забором стеной стоял лес. И не просто лес – сосновый бор. Марк глубоко вдохнул воздух, напоенный запахом хвои.

– Здорово как, – сказал он тихо.

– Молчите, слышите, вы же клялись.

Женщина стояла к нему спиной и нервно поглядывала на окна большого деревянного дома. Она была огромного роста – метр восемьдесят. Именно этот рост и загнал ее в такую глушь. Здесь было где спрятаться.

Лет десять назад случилась в ее жизни несчастная любовь. А любить она тогда не умела. Вот сейчас бы… Да куда уж там! И потому что не умела любить, то есть не то чтобы любить, а таиться, скрывать свои чувства, испытала она самое страшное разочарование в этой жизни. Парень, тот самый, по которому она сохла, быстро обо всем догадался и однажды, когда она провожала его молящим взглядом, громко, так, чтобы все слышали, сказал: «Чего уставилась, шпала?»

Ребята вокруг разразились оглушительным смехом, а Валя стояла и глупо улыбалась ему вслед. Тем же вечером она пыталась покончить с собой, благо жила одна, без родителей. Проглотила шесть таблеток димедрола и уснула. Но не навсегда – как хотела. А только на пятнадцать часов. А когда проснулась – заплакала.

Недели через две она придумала новый способ, как свести счеты со своей горемычной жизнью, – решила уйти в монастырь. Узнала адрес, поехала. Ничего не скрыла перед настоятельницей, обо всем рассказала. Та решительно ей отказала в постриге. «Ты от любви бежишь, и куда бежать – тебе все равно. За Бога не спрячешься». Но, глядя на несчастное Валюхино лицо, оставила ее пожить при монастыре, а потом посоветовала устроиться работать в дом для умалишенных. «Там тебе и одиночество, и помощь душам заблудшим оказать сможешь. А через некоторое время посмотрим, куда тебя клонить будет: к людям или к Богу. Проверь себя!» И с тех пор вот уже восемь лет Валентина работала в «лесном доме», как его все называли. Тихо здесь было, красиво. И она до того привыкла к такой жизни, что другой больше и не хотела. Чем не монастырь?

Но молитвенник, который ей настоятельница подарила, стал ее настольной книгой. Каждое утро вставала она на час раньше всех, ждала, пока мысли не затихнут в голове, не оставят земные заботы, а потом без поспешности и с выражением искренним читала нараспев все утренние молитвы: молитву предначинательную, Святому Духу, Трисвятое, тропари троичные и так далее. А на сон грядущий читала другие молитвы: святого Макария Великого к Богу Отцу, святого Антиоха ко Господу нашему Иисусу Христу, кондак Богородице и исповедание грехов повседневное.

В посты к скоромному не притрагивалась, отдавала санитарам, которые очень ее за это любили. А не любили ее за то, что строго проверяла порции, которые разносились больным.

– Все равно он все по полу разбросает, – горячились санитары.

– А это мы еще посмотрим, – качала головой Валя и шла кормить больного сама.