Три жены

Он покосился на Олю и больше не смог оторвать от нее взгляда. Да, ей угрожали, говорила она. И даже стукнули как следует о стенку, синяк даже остался, не веришь – посмотри: Ольга оттянула с плеча шелковую материю. Он увидел синяк, он увидел половину маленькой, насмешливо торчащей вперед груди. Он протянул руку – до чего же все это весело, – потрогал синяк. Нет, сегодня сумасшедший день, ему хочется хохотать, как малому ребенку. Он протянул руку дальше, под шелк, покрутил ее сосок двумя пальцами, засмеялся. Она тоже смеялась теперь, он потянул ее к себе за рубашку. Но что-то такое там оборвалось, и рубашка упала к ее ногам. Она стояла теперь перед ним в распахнутом халатике. Под халатиком на ней были только чулки и трусики из абсолютно прозрачной ткани. Он, смеясь, опять потянул ее к себе. Она, смеясь, изображала сопротивление, барахталась смешно. Такое перетягивание привело к тому, что халатик оказался в руках Марка, а Ольга, повернувшись к нему спиной, – трусики под ней были только обозначены – бросилась в соседнюю комнатy. Марк вскочил, побежал за ней. Она, хохоча, забралась на стол, он обнял ее за ноги.

Ему казалось, что они дети. И это приятная детская игра. Все вокруг кружилось, каждое слово расплывалось в долгое эхо.

– Ты поможешь мне? – кокетливо спрашивала Оля.

– Ты еще спрашиваешь. – Он стаскивал ее со стола.

– Но мне нужно много денег, я же говорила, – продолжала она, уже прижатая грудью к столу, уже чувствуя на затылке его горячее дыхание, его руки на бедрах…

– Это для меня мелочи, – прохрипел он.

Дальше началась агония. Он чувствовал, что эта дурочка разбудила в нем неведомую доселе силищу. Он удивлялся сам себе. Он готов был не отходить от стола, к которому прижал ее голову, он готов был повторять это еще и еще. Но она была удивительна, эта дурочка. Она бегала по комнатам, спотыкаясь, падала то на ковер, то на диван, принимала причудливые позы, заставляла его приспосабливаться… А в конце сползла с него на пол и сделала такое, о чем Марк за всю свою жизнь так и не посмел попросить ни одну женщину. День перешел в ночь, а они все играли и играли, как дети, в эту чудесную и веселую игру.

14

Марк не вернулся домой в этот день. И на следующий тоже не вернулся. Регина обзванивала друзей, знакомых милицейских чинов. Мальчики-телохранители сбились с ног. Никто ничего не знал. Регина кусала губы, пила валидол, позвонила даже в морг.

Через два дня Марк объявился. Он позвонил и сказал, чтобы она не беспокоилась. Голос у него был веселый и абсолютно трезвый.

– Где ты? – зло спросила Регина.

– Расскажу, когда приду.

Что-то было в его голосе такое, отчего злость Регины быстро улетучилась, оставив после себя противное ноющее чувство неизвестности. Она еще ни о чем не догадывалась, ничего не понимала умом, но сердце замолчало и сжалось.

Он явился утром чисто выбритым и пахнущим незнакомым одеколоном. Прошел в гостиную, сел на диван, а не в свое любимое кресло, хлопнул рукой рядом.

– Нужно поговорить.

Он вел себя так, словно куда-то торопится и может уделить ей только пять минут. Словно хочет поставить ее в известность о чем-то, не собираясь спрашивать ни мнения, ни совета. Это было на него не похоже. Регина вытерла руки полотенцем, перебирая возможные экстренные ситуации. Но то, что он затем сказал, ей никогда бы не пришло в голову.

– Регина, я очень благодарен тебе за все, что ты для меня сделала, – спокойно начал Марк.

– Я это уже слышала. И в знак благодарности ты… – Уголки ее губ кривились.

– Нет. – Он перебил ее спокойно и уверенно. – Нет. Знаки благодарности я оказывал тебе более двадцати лет. А теперь я хочу поступить не очень благодарно.

– Уж к этому мне не привыкать!

– Я ухожу от тебя.

– Что?

– Ухожу. У нас теперь будут разные дороги в жизни, понимаешь?

– Марк, ты спятил?

– Да нет же, прозрел наконец. Неожиданно прозрел.

– А что, собственно…

Она почему-то снова взяла полотенце, снова стала вытирать и без того сухие руки.

– Я встретил другую женщину.

Марк поднялся. Добавил еще, что оставляет ей все, добрая половина заработанных им денег и так лежала на ее счету, поэтому делить им нечего. Квартира остается им с Антоном. О Даре он позаботится. Хотя его заботы, скорее всего, не потребуются. Дара давно может позаботиться о себе сама. Марк еще что-то говорил, но Регина плохо слышала и, главное, – совсем ничего не понимала. «Встретил другую, встретил другую…» – как испорченная пластинка, эта фраза вертелась в голове. Она никогда об этом не думала. Он сошел с ума, никак иначе. Иначе…

Марк тем временем встал и вышел. Он двигался быстро и решительно, как в молодости. Казалось, он скинул два десятка лет. И это за какие-то три дня?

Регина очнулась, когда хлопнула входная дверь. Она встала, потопталась на месте. Идиотизм! Не бежать же за ним следом! Господи, что он сейчас такое ей наговорил? Бред! Он что, забыл, сколько ему лет? Регина кружила по комнатам. С кухни пахло горелым, там подгорал ужин. И кому она его готовила? Марку? Антону? Нет, так, по привычке готовила, по привычке…