Три жены

Жанна глазами обводит зал, мол, посмотри, все на нас уставились. Девушка отдернула руку, покраснела. Достала деньги. Жанна взяла, а сама ей записочку с адресом сунула, которых у нее много заготовлено было. Девушка жадно схватила, прочитала и шепчет:

– А ты скоро заканчиваешь?

– Да я уже закончила, – говорит Жанна. – Вот только уберу свои причиндалы.

– Тогда можно я тебя на улице подожду?

– Давай, я быстро.

Через пять минут Жанна вышла на улицу. Девушка у двери переминалась с ноги на ногу, покусывала тонкие губки.

– Мне про тебя, голубушка, – подскочила она к Жанне, – одна женщина рассказывала. Очень ты ей помогла. Погадай мне, пожалуйста. Я из города приехала, мне через три часа вернуться нужно, а то родители хватятся.

– А родители строгие?

– Да, – вздохнула девушка.

– Как зовут тебя?

– Луиза.

– А меня Жанна.

– Я знаю.

До дома шли быстро. Жанна пыталась выведать у девушки, что же с ней случилось. Но та только губы кусала да глаза опускала к земле. «Ну что же, – подумала Жанна, – придется ей гадать по-настоящему». Эта – молчунья, не такая, как все.

– Мы тебе на картах погадаем, – заявила Жанна дома. – По руке у тебя выходит, что стоишь ты на распутье и в эти дни судьба твоя решается. Как в сказке, знаешь, – голос Жанны лился журчащим ручейком, – в одну сторону пойдешь – все потеряешь, в другую пойдешь – счастлива и богата будешь.

Жанна раскинула карты, на руках зазвенели неизвестно откуда взявшиеся тонкие металлические браслеты. Раскинула и сама же удивилась.

– Ты сейчас стоишь одной ногой в ярком солнечном свете, а другой во тьме. Привлекают тебя два человека: один из них от Бога, другой от самого черта. За одного из них ты вскорости выйдешь замуж. Выбор самой предстоит сделать. К кому из них лицом повернешься, с тем на всю жизнь и останешься. К солнечному повернешься – будешь жить как у Христа за пазухой, как сыр в масле кататься. К чертенку лицом станешь – жизнь обернется каторгой и тебе, и детям твоим будущим. Хотя подожди… За кого бы из них ты замуж ни вышла, родится у тебя одна только девочка. Сейчас ты не только свою, но и ее судьбу выбираешь.

– А как узнать, кто из них этот… солнечный? – взмолилась Луиза. – Есть хоть приметы какие?

– Не знаю, – протянула Жанна. – Очень уж они похожи, твои короли, как родные братья. Подожди-ка, на них еще разложим… Угу… Ага… Вот. Один из них постарше, а другой помладше.

– Ну? – выдохнула Луиза, и глаза у нее блеснули слезой.

– Тот, что помладше, – он и есть солнечный, – уверенно заявила Жанна и почувствовала, что не обманула ожиданий девушки.

Та бросилась ей на грудь.

– Осторожно, – чуть оттолкнула девушку Жанна. – Я ребенка жду.

Луиза удивленно посмотрела на ее плоский живот.

– Ах да, – спохватилась она и полезла в сумочку за кошельком. – Вот.

– Это много.

– Ты меня только что, может быть, спасла… – задумчиво проговорила Луиза.

Жанна взяла деньги, спрятала в тумбочку.

– Могу я тебе чем-нибудь помочь? – спросила Луиза.

Жанна задумалась.

– Мне бы клиентов потом, когда маленький родится. А то с голоду пропаду.

– Хорошо. – Луиза снова задумалась. – Если все выйдет так, как ты говорила, я смогу тебе помочь. И не только этим. И обязательно приеду еще в конце месяца, – весело закончила она. – Можно?

– Конечно. Ты лучше сразу сюда приезжай, не нужно на работе лишний раз светиться. Только далеко ведь это от города.

– Ничего.

22

Встреча эта произошла в пятницу вечером, а ровно неделю назад, тоже в пятницу, отец Луизы выписался из больницы. Ему сделали сложнейшую операцию на сердце. Теперь жизнь его была вне опасности. Отец Луизы был известным журналистом-международником, поэтому операцию проводил сам профессор Сумароков. За тот месяц, пока отец лежал у него в клинике, мужчины подружились. Ренат Ибрагимович был великолепным рассказчиком, а поскольку исколесил он практически всю Азию и Африку, ему было что порассказать. Николай Иванович приходил в его палату по вечерам и часами слушал то, о чем умалчивали газеты, что оставалось за кадром в документальных фильмах, между строк – в журнальных статьях. Сам он тоже несколько раз бывал в Европе, на международных симпозиумах, но видел там только больничные койки и операционные, на остальное не хватало ни времени, ни сил.

Перед выпиской мужчины договорились, что обязательно встретятся «на свободе». Ренат Ибрагимович обещал показать Сумарокову свою коллекцию – тысячу портретов известных людей и политических деятелей, о которых тот знал только по скудным упоминаниям в прессе. Был у них и еще один повод для встречи.

– У тебя сыновья, у меня дочь.

Сумароков удивленно поднял брови.

– У меня не просто дочь. У меня дочь – красавица и умница. А я глаз с нее не спускаю. Что скажешь?

– Да разве от нас с тобой что зависит? – удивился Сумароков. – Я в такие дела не вмешиваюсь.

– И очень плохо делаешь, Коля. Молодость глупа. Ей приоткрой только запретные двери, она уже несется туда как оголтелая. И, случается, лоб расшибает – никакие врачи не помогут. – Ренат засмеялся. – Что они там сами решат? У них ни опыта, ни интуиции, а кровь-то – играет… Ты как разумный отец за них должен решать.