Три жизни Красина

«Неоднократно приходилось мне беседовать о Леониде Борисовиче с нашим другом — вождём Владимиром Ильичём. Никто не умел подводить так верно „баланс“ человеческой личности, как именно он — глубокий аналитик и несравненный стратег-практик. В этих беседах всегда выявлялось одно: „актив“ Леонида Борисовича на точных весах Владимира Ильича намного превосходил его „пассив“. А ведь Владимиру Ильичу самолично приходилось испытывать, неоднократно болезненно испытывать эти черты из „пассива“ многогранной, боевой и стремительной, но не столь глубокой по „анализу“, сколь активной по „синтезу“ личности Леонида Борисовича: его примиренчество в годы первого ЦК, его „ультралевизну“ в период вперёдовцев, его колебания в 1917 году.

„Необыкновенно талантливый, одарённый человек Леонид Борисович, — подводил итоги Владимир Ильич, — да и постоять за себя умеет. Не всякий рискнёт так хлопнуть дверью в нашем ЦК, как это не раз проделывал Леонид Борисович...“

Никогда, ни разу не жаловался Владимир Ильич на Леонида Борисовича.

„Да, пришлось мне за ним поухаживать, как за барышней“, — вот максимум упрёка, который я слышал от В. И. Ленина по адресу Л. Б. Красина».

Одиноко и неуютно жил Красин в Москве.

Две небольшие комнаты в бывшей гостинице «Метрополь», которая в ту пору называлась Вторым Домом Советов. В нём размещались центральные учреждения Советского государства.

Обстановка в комнатах спартанская — стол, простые буковые стулья, железная кровать, прикрытая серым солдатским одеялом. Обедал Красин, как и все одинокие люди, в столовой. Домой приходил и то не каждую ночь. А ночью всё же урывал час-другой, чтобы написать письмо. Писал часто, писал откровенно. Письма шли со случайной оказией.

17 августа 1919 года. «По случайности сегодня ровно год, как я приехал в московские палестины. Время прошло и быстро и медленно, — как считать: бесконечно долго, когда думаешь про вас, и довольно незаметно... если плывёшь по течению дней. Вообще же, чем дальше живёшь, тем быстрее идёт время...»

«...Жизнь из старой колеи выбилась бесповоротно, только теперь в полной мере начинает сказываться результат того простого обстоятельства, что три года большой войны и два года революции миллионы людей не только ничего не производили, но, напротив, все силы техники и хозяйства, всю свою изобретательность употребляли на истребление десятилетиями произведённых ценностей... Война окончилась, моря стали снова свободны, но даже самые богатые народы ощущают недостаток в самом элементарном сырье, нет кожи, нет хлеба, нет, наконец, самих людей — миллионы их погублены и не встанут никогда. У нас положение тяжелее, чем где-либо. Уже по одному тому, что мы не можем кончить войну, войну с фронтом свыше 10 000 вёрст, какого не имел ещё ни один народ, ни при одной войне, с тех пор как вообще стоит свет. Страна и без того истощена и измучена, война же пожирает всё: продовольствие, топливо, ткани, металл, наконец, рабочую силу. Надо ещё удивляться, как при таких условиях мы держимся, и совсем не удивительно, что жизнь наша во многом напоминает осаждённую крепость, ибо так оно и есть на самом деле, ибо мы осаждены и окружены со всех сторон. Тем не менее, войну мы ведём, и есть все основания надеяться, что мы её выиграем, как ни велико неравенство сил. Громадные пространства и земледельческий характер страны приходят тут на помощь...»

Это не статья в газете, не воспоминания прошлых лет, а очень личное, интимное письмо отца своим детям. Письмо не свидетеля, а активного участника гражданской войны.

Гражданская война близилась к концу. Леонид Борисович предвидел её победное завершение ещё в разгаре сражения, в августе 1919 года. Теперь же, в январе 1920-го, это стало очевидным для многих. В конце прошлого года был освобождён Харьков. Конница Будённого преследовала разгромленные войска Деникина. Освобождён Донбасс. На северо-западе осенью 1919 года была отведена угроза Петрограду, остатки армии Юденича бежали за границу Советской России. И хотя война ещё продолжалась, пришла пора подумать о мирном строительстве республики Советов.

27 января 1920 года Совет Народных Комиссаров под председательством Ленина впервые слушал тезисы по внешней торговле. Весь этот важнейший круг вопросов готовил к рассмотрению на СНК Леонид Борисович. Он был докладчиком на заседании СНК 27 января, 31 января и 10 февраля. Только 19 февраля 1920 года Леонид Борисович вынес на СНК проект постановления по вопросу о внешней торговле. Пользуясь советами и указаниями Владимира Ильича, Красин выковал стройную и строгую систему монополии внешней торговли. Но прежде чем торговать с иностранцами, нужно было прорвать блокаду, которая окружала Советскую Россию со всех сторон. Нужно было добиваться скорейшего признания Советской России капиталистическими государствами. Красин это отлично понимал. И он активно участвует в заключении первых мирных договоров.