Три жизни Красина

Ллойд-Джордж первым поздоровался с Красиным и представил Роберта Хорна, Лоу, Хармсворса. Керзон продолжал стоять, прижавшись к камину, демонстративно заложив руки за спину.

Красин подошёл к лорду, протянул руку. Но министр не шелохнулся. Его глаза смотрели куда-то в потолок. Красин нахмурился. Ему хотелось сказать нечто подобное удару хлыста.

Поставить этого твердолобого на место.

Роберт Хорн возмущённо хмыкнул и покраснел. Никто из присутствующих не ожидал такой выходки от лорда.

Ллойд-Джордж сказал с раздражением, словно одёрнул невежливого ученика:

— Керзон, будьте джентльменом!

Керзон вздрогнул. Понял ли он, как нелепа эта демонстрация? Неохотно сунул руку. И молча отошёл.

Когда все уселись, — Ллойд-Джордж за свой письменный стол, остальные по обе стороны длинного, покрытого зелёным сукном стола членов кабинета, Красин произнёс небольшую речь.

Англичане пригласили советских делегатов в Лондон, значит, можно надеяться, что между Англией и РСФСР начнутся переговоры и наладятся не только экономические, но и политические отношения. Советское правительство стремится к этому.

Но реализовать такое стремление возможно лишь в условиях мира. Между тем советский народ вынужден воевать с белопанской Польшей. А он желает строить, торговать без всяких ограничений и запретов. И торговать ему есть чем.

На этот раз Красин говорил по-английски. И как ему показалось, скверно говорил. Кончив, посмотрел на переводчика. Но Ллойд-Джордж сделал знак рукой. Переводчика не надо, он всё понял.

Слово взял премьер. Красину стало ясно, что Ллойд-Джордж ставит предварительным условием переговоров — прекращение «антибританской пропаганды» и возвращение английских пленных.

Условия вздорные, особенно в отношении военнопленных, ведь большая часть их уже вернулась домой, остальные вот-вот будут возвращены.

Встреча на самом высоком уровне всё же состоялась. Красин был уверен, что ему и его коллегам придётся ещё не раз встретиться с Ллойд-Джорджем. Работа здесь предстоит долгая и тяжёлая.

Когда выпадали свободные часы, Красин любил гулять по Лондону. В светлом костюме, июнь стоял тёплый, с изящной тросточкой, он выглядел типичным британцем, только что прибывшим откуда-то восточнее Суэца. На фоне «бледнолицых» обитателей английской столицы его лимонно-жёлтый цвет лица можно было принять за лёгкий загар.

Сегодня Красина сопровождал в прогулке Ногин. Виктор Павлович повёл Леонида Борисовича каким-то запутанным лабиринтом довольно грязных и узких улочек северо-восточной части Лондона. Наконец они выбрались на Саусгэт-Роод.

— Вот она, «социалистическая церковь»!

Красин увидал обычную английскую церквушку. Ничем не примечательную. Узкие, стрельчатые окна, острая крыша с башенками. Да таких в этом семимиллионном городе, вероятно, тысячи.

Зашли внутрь. Два зала. Один поменьше — человек на 200, другой более вместительный с хорами, человек на 300–350.

Ногин разволновался, и Красин понимал его. Виктор Павлович рассказывал:

— В этом зале проходили заседания V съезда РСДРП в 1907 году. Вон там, у амвона, восседал Плеханов. Владимир Ильич обычно подсаживался к кому-либо из нас, большевиков. Горький любил задние скамьи. А там на хорах однажды появился мыльный король и наш «благодетель» Иосиф Фелс. Это была длинная история. Лондонские аборигены-социал-демократы из России, Дейч и другие, долго искали человека, который дал бы нашему съезду денег взаймы. Съезд оказался совсем без средств к существованию... И нашли Фелса. Часа три просидел Фелс. Прежде чем одолжить съезду 1700 фунтов, он хотел сам посмотреть на делегатов. А вдруг разбойники какие? Ничего, понравились. Помню, в перерыве к нему поднялся Плеханов. Эдакий барственный «тамбовский дворянин» — Фелс даже растерялся. Но деньги в конце концов дал. Под расписку! Я до сих пор помню её.

— Знаю, знаю. «Российская Социал-демократическая партия. Лондонский съезд. Май 1907 г. Церковь братства, Саусгэт-Роод, Лондон, 31 мая 1907 г.», — на память процитировал Красин.

Ногин подхватил:

— «Мы, нижеподписавшиеся, делегаты съезда РСДРП, настоящим обещаем вернуть мистеру Иосифу Фелсу к первому января 1908 года или раньше семнадцать сотен фунтов стерлингов — сумму займа, любезно предоставленного без процентов».

— Да, дорогой мой «нижеподписавшийся», обещания нужно выполнять...

— Чудак был этот Фелс, царство ему небесное... Не захотел, чтобы сей долговой документ подписал наш хозяйственник — Дейч, потребовал все 300 подписей делегатов съезда. И моя, раба божьего, закорючка там стоит... Если расписка цела, конечно!

— Что же, нужно разыскать наследников мыловара. Ильич несколько раз напоминал мне перед отъездом, чтобы мы расплатились, и как можно скорее. А то ведь и впрямь неудобно, просрочили платёж на 12 лет.

Наследники обнаружились быстро. Леонид Борисович вручил им 1700 фунтов стерлингов. Те были поражены. Они не надеялись на возвращение этих денег и приняли их с благодарностью. Красин не без тревоги спросил, сохранилось ли долговое обязательство?