Три жизни одного из нас

«Но все это сходит с рук, — подумал Карцев, — пока являешься человеком толпы, безвестным персонажем. Стоит только попасть в элиту общества — а по логике путь, на который меня подталкивает милейшая Анна Григорьевна, должен неизбежно привести в круг весьма известных в области людей — как милым моему сердцу страстишкам придется сказать „прощай“. Будучи на виду, проще простого „засветиться“. С моей карьерой враз будет покончено, если ушлый журналист накропает статью про аморальный облик одного из руководителей производства, пытающегося совратить каждую мало-мальски привлекательную женщину где бы то ни было: в гостях, по дороге в гости, в ресторане, в служебном кабинете, или в купе поезда. И приведет свидетельства совращенных, увидевших меня по телевизору…»

На этом свои мрачные фантазии Карцев прервал, ибо вошел в гостиничный вестибюль.

Глава третья Второй досужий вечер

В номере Сергей Андреевич с облегчением узрел Сашку Хмельницкого, состроившего при входе начальника покаянную рожу, что ему не вполне удалось, так как за мгновение до того она явно была самодовольной. Тут же наличествовал и Егор Палыч, слегка поддатый и тоже самодовольный, что объяснялось просто: он, с единодушного благословения коллег, инспектировал сегодня водозаборы ликеро-водочного завода и мясокомбината (за что издавна брался с большим воодушевлением!) и в результате припер с одного полную сумку образцов алкогольной продукции, а с другого, соответственно, сумку разнообразных колбас. То есть явные взятки, которые и Хмельницкий и Карцев брать стеснялись. Пока?

— Ну что, господа инспектора, уже клюкаете? Без меня? — сымитировал праведный гнев начальник.

— Мы только продегустировали чуток, Андреич, — примирительно забасил Бутусов. — А ты что так задержался?

— Дела, конечно, задержали, Палыч. Но мне хотелось бы сейчас послушать, чем Вы, Александр Михайлович, объясните свой прогул? Или Вы что-то сегодня успели обследовать, и речь у нас пойдет не о прогуле, а всего лишь об опоздании на работу?

— Да нет, Сергей. Я только недавно от Татьяны вернулся…

— Это что ж, она и на работу не пошла?

— Нет…

Карцев вгляделся в лицо товарища и с благожелательной издевочкой заулыбался:

— Та-ак, с личика, вижу, Вы спали… Глазоньки ввалились, мешочки под ними голубенькие, носик заострился, на месте румянца — бледность аристократическая… Небось, и ножки подрагивают? Это сколько же ты к той курочке упитанной подходов сделал, чтобы так себя преобразить?

— Не помню, сбился… Может, пятнадцать…

— Угу. Чем же она тебя так воодушевила?

— О-о, Сергей, это такая женщина! Все при ней, ничего не стесняется и, говорю же, словечками своими мертвых может оживить…

— Ну, мертвых вряд ли, они же не слышат, — между прочим, заметил Карцев.

— И потом, — понизил голос почти до шепота Сашка, — она делала мне минет!

— Да ты что! — всплеснул руками Карцев. — Ай-яй-яй, до чего, наконец, русские бабенки дошли! Прямо как на диком Западе! Ну и, конечно, еще более диком Востоке!

— Тебе все смешки, Сергей. А мне как-то не по себе было…

— Что ж, картина ясна. В целом-то ты доволен?

— Не то слово. У меня такого секса еще не бывало. Даже с женой.

— Ох, Сашка, Сашка, ты неисправим, — рассмеялся Сергей. — И это хорошо. Вот давайте первый тост и поднимем за нашего почти Геракла. Только, Палыч, титруй дозы — завтра надо быть в хорошей форме…

Он выпил вместе со всеми и добавил:

— А мне, кстати, еще и сегодня, к ночи…

— Так ты снова к своей Алле пойдешь? — спросил бывший уже в курсе Хмельницкий.

— Не то, чтобы моей, но вчерашняя спевка ее, вроде, устроила и мне предложили еще порепетировать.

— И как она в постели? — с жадным интересом продолжил неугомонный Сашка. — Сколько ты подходов сделал?

— Мила. Даже очень. А что касается подходов, то я не их считаю, а женские оргазмы. Впрочем, и я в счете сбился…

— Ну, Сергей, ты даешь! Второй тост за тебя!

— Ладно, — пожал плечами Карцев, — хотя я хотел предложить за Палыча, который сегодняшний сабантуй организовал.

— А ты организовал вчерашний, — не сдавался Хмельницкий, — за который мы тебе благодарны! Правильно, Палыч?

— У вас неплохо получилось, — мрачновато признал Бутусов.

— У тебя тоже еще получится, — подбодрил Александр. — Какие твои годы?

В десять вечера все еще оживленное дружеское застолье было нарушено резким звоном дорожного будильника, который Карцев специально купил для командировок. Егор Павлович прервал очередную байку про себя и темпераментную комсомольскую инструкторшу, а Сашка встрепенулся как конь.

— Ну, Серега, пора тебе собираться, — чуть ли не хором сказали они.

Карцев с явным сожалением выбрался из уютного кресла, хрустнул, потянувшись, суставами и потряс отяжелевшей головой. Идти куда-то в ночь ему откровенно не хотелось, но… своим словом он еще дорожил.

— Чем бы запах алкогольный отбить? — спросил он в пространство.

— Чайными нифелями, — торопливо предложил Хмельницкий. — Или кофейными зернами.