Три Звезды

Наспех устроившись и прижав страховочную раму, потянулся к рычагу запуска капсулы, но не успел схватиться, как меня дернуло в сторону так, что ребра затрещали. Пока приходил в себя, начал ощущать вращение, причем скорость этого вращения все увеличивалась и увеличивалась, а уже через десять секунд меня вжимало в спинку ложемента с такой силой, что я не мог пошевелиться, а скорость вращения продолжала расти. Еще через десять секунд в глазах появилась кроваво-красная пелена, и я перестал слышать свое дыхание, а в груди разгоралась адская боль, не позволяющая сделать хоть глоток воздуха. Я потерял ощущение времени, и казалось, что эта боль длится уже целую вечность, но, видимо, там, наверху, кто-то решили, что с меня хватит, и наступила спасительная темнота.

* * *

Перед Туровым стоял переносной командный терминал, на котором сейчас отображалась схема разведанных коридоров и технических коммуникаций станции. В центре веретенообразной станции практически не было темных пятен, но вот дальше, в обе стороны к вершинам, ситуация была иной. И чем дальше от места, где начался штурм, тем больше тумана войны. Но даже в тех местах, где, казалось бы, все уже проверили, периодически происходили прорывы вражеских сил и оказывалось, что там не увидели технический тоннель или вентиляционную шахту. И это очень усложняло захват станции, так как, по сути, она являлась небольшим городом, со всеми вытекающими.

Временный штаб расположился в одном из помещений, через которое проходили транспортные коридоры. Повсюду валялись кабели, соединяющие различную аппаратуру, принесенную сюда техникам. Постоянно через помещение пробегали бойцы, проезжали автономные тележки с боеприпасами и периодически техники перевозили поврежденных «Волков», которых пытались восстановить в соседнем складском помещении. И все это происходило в абсолютной тишине безвоздушного пространства. Туров повернул изображение несколько раз, а затем ткнул в него пальцем:

– Вот здесь, похоже, узел, где сходятся эти чертовы тоннели. И если мы его возьмем, то отрежем вот этот сектор станции. – Он обвел пальцем область на схеме.

Офицеры его полевого командного пункта вразнобой согласились с выводом, и один из них, в звании полковника, взял слово:

– Господин командующий, разрешите.

Хотя ББС несколько сковывал движения, но все хорошо различили одобрительный кивок Турова.

– Предлагаю силами штурмовой роты моего второго полка пройти по внешней обшивке станции и проделать проходы вот в эти четыре технических коридора. В случае нахождения там противника провести зачистку. Роте в усиление предать взвод стационарных «Шмелей». После зачистки они прожгут стены вот здесь, здесь и здесь, – палец говорившего перемещался по схеме, – и сядут в глухую оборону в этих коридорах. Таким образом мы сможем зайти группировке, засевшей в этом узле в тыл, и отрезать их от верхних этажей. А дальше давить вторым полком, пока сопротивление не иссякнет.

– В целом согласен, – с нотками одобрения сказал Туров, – но я бы усилил штурмующее подразделение ротой из резерва, а то как бы им противник не зашел в тыл, пока те будут зачищать коридоры. – Командующий умолк на несколько секунд, после чего продолжил: – Хорошо, направляйте приказ непосредственным командирам подразделений, через час доложите о результатах.

– Так точно! – вытянулся полковник и, развернувшись, направился выполнять свой же план.

Туров продолжил:

– Отлично, с одной избушкой лесника разобрались, посмотрим, что у нас на других участках…

Не успел Туров договорить, как одна из стенок накалилась и начала выпучиваться внутрь помещения, после чего брызнула раскаленным металлом во все стороны. Все это произошло буквально за считаные секунды, и никто из людей не успел отреагировать – только охрана, состоящая из «Волков», не мешкая, открыла огонь в сторону образовавшегося проема.

Из-за впрыснутого в кровь адреналина время замедлилось, и Туров наблюдал, как через проем внутрь помещения медленно влетают с десяток гранат. Но не успел он увидеть, как гранаты коснутся пола, как почувствовал сильный толчок, который на мгновение выбил у него дух, и кто-то придавил его к полу. Вспышка! Никакого звука слышно не было, фильтры шлема защитили глаза, и Турова только оторвало на несколько сантиметров от пола, после чего все заволокло пылью и дымом. Ничего видно не было, и в абсолютной тишине вспышки автоматических пушек «Волков» озаряли поднявшуюся взвесь, а из проема летели искры и шел ответный огонь.