Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

Н. М.: Все это вроде бы общеизвестные в кругах профессионалов вещи, но какое непонимание их наблюдается даже в нашей эстетической среде. И главное, забывается самая суть эстетического суждения, которое, согласно Канту, непонятийно, реализуется лишь как суждение вкуса и исключительно на основе чувства удовольствия или неудовольствия.

В. Б.: Да, это очевидно нам с Вами, но, увы, далеко не всем эстетикам и теоретикам искусства. Формально-логическое суждение — это уже следствие непонятийного и мгновенного суждения вкуса. Об этом Кант напоминает неоднократно, но продолжим следить за его мыслью. В эстетическом объекте, утверждает он, эта субъективная общезначимость связана исключительно с целесообразностью формы. «Суждение вкуса, на которое возбуждающее и трогательное не имеют никакого влияния (хотя они могут быть связаны с удовольствием от прекрасного) и которое, следовательно, имеет определяющим основанием только целесообразность формы, есть чистое суждение вкуса». Кант исключает из сферы суждения чистого вкуса все, что доставляет удовольствие «в ощущении» (например, воздействие красок в живописи), акцентируя внимание на том, «что нравится благодаря своей форме». К последней в визуальных искусствах он относит «фигуру» (Gestalt = образ) и «игру» (для динамических искусств), что в конечном счете сводится им к понятиям рисунка и композиции. Краски живописи или приятные звуки музыки только способствуют усилению удовольствия от формы, не оказывая самостоятельного влияния на суждение вкуса, или на эстетическое суждение, — у Канта эти понятия синонимичны.

Основу вкуса составляет «чувство гармонии в игре душевных сил», поэтому не существует никакого «объективного правила вкуса», которое могло бы быть зафиксировано в понятиях; есть некий «прообраз» вкуса, его каждый вырабатывает в себе сам, ориентируясь, тем не менее, на присущее многим «общее чувство» (Gemeinsinn) — некий сверхчувственный идеал прекрасного, управляющий действием суждения вкуса. И окончательный вывод Канта о фактической непостигаемости для разума сущности вкуса гласит: «Совершенно невозможно дать определенный объективный принцип вкуса, которым суждения вкуса могли бы руководствоваться и на основании которого они могли бы быть исследованы и доказаны, ведь тогда не было бы никакого суждения вкуса. Только субъективный принцип, а именно неопределенная идея сверхчувственного в нас, может быть указан как единственный ключ к разгадке этой даже в своих истоках скрытой от нас способности, но далее уже ничем нельзя сделать его понятным». Нам доступно только знать, что вкус — это «чисто рефлектирующая эстетическая способность суждения», и все.

Обратите внимание, как точно и глубоко это сформулировано: «неопределенная идея сверхчувственного в нас»! В этом практически вся суть эстетического опыта.

Н. М.: Да, именно в формально-логической неопределенности глубинных оснований вкуса и заключена его эстетическая сила и тайна, раскрыть которую оказалось не под силу даже могучему интеллекту Канта. Он показал ту границу, за которую разум в понимании и логическом осмыслении вкуса, а по существу и глубин эстетического опыта проникнуть не может.

В. Б.: В более позднем сочинении «Антропология с прагматической точки зрения», размышляя о проблеме удовольствия/неудовольствия, Кант предпринимает новую попытку осмыслить вкус с диалектической позиции, подчеркивая наличие в нем наряду с субъективностью и всеобщности, наряду с чисто эстетическим суждением и сопряженного с ним рассудочного суждения. Однако достаточного теоретического развития эти идеи там не получили, остались только на уровне дефиниций, которые, тем не менее, обладают несомненной значимостью хотя бы потому, что еще раз подчеркивают сложность проблемы вкуса. Здесь вкус рассматривается как компонент эстетического суждения, некоторым образом выходящий за пределы этого суждения; он определяется как «способность эстетической способности суждения делать общезначимый выбор». И именно на общезначимости делает теперь акцент немецкий философ: «Следовательно, вкус — это способность общественной оценки внешних предметов в воображении. — Здесь душа ощущает свою свободу в игре воображения (следовательно, в чувственности), ибо общение с другими людьми предполагает свободу; и это чувство есть удовольствие». Представление о всеобщем предполагает участие рассудка. Отсюда «суждение вкуса есть и эстетическое, и рассудочное суждение, но мыслимое только в объединении обоих».