Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

Сердцевину сюрреализма в словесных искусствах составляет, согласно Бретону, «алхимия слова» (выражение А. Рембо), помогающая воображению «одержать блистательную победу над вещами». При этом, подчеркивает Бретон во «Втором манифесте сюрреализма», «речь идет не о простой перестановке слов или произвольном перераспределении зрительных образов, но о воссоздании состояния души, которое сможет соперничать по своей напряженности с истинным безумием». Глобальное восстание против разума характерно для всех теоретиков и практиков сюрреализма, которые остро ощущали его недостаточность в поисках сущностных истин бытия. Алогичное, подчеркивал А. Арто, является высшей формой выражения и постижения «нового Смысла», и именно сюрреализм открывает пути к достижению его, соперничая при этом и с безумием, и с оккультизмом, и с мистикой.

Эффект эстетического воздействия произведений сюрреализма строится чаще всего на сознательной абсолютизации принципа художественных (эстетических) оппозиций, или, вспоминая постоянно используемую формулу Вл. Вл. для подобных ситуаций, сочетания несочетаемого. Памятуя, что образ возникает «из сближения удаленных друг от друга реальностей» (Пьер Реверди), сюрреалисты строят свои произведения на предельном обострении приемов алогичности, парадоксальности, неожиданности, на соединении принципиально несоединимого в повседневном мире. За счет этого и возникает особая, ирреальная (или сверхреальная), почти мистическая художественная атмосфера, присущая только произведениям сюрреализма, уводящая дух реципиента в какие-то иные миры, измерения, на иные уровни сознания и куда-то еще дальше. Ее-то я и осмысливаю как дух сюрреализма, но подробнее об этом несколько позже.

Творения сюрреалистов погружают зрителя (или читателя) в самобытные миры, внешне вроде бы совершенно чуждые чувственно воспринимаемому миру и его законам, но внутренне чем-то очень близкие человеку, одновременно пугающие и магнетически притягивающие его. Это какие-то параллельные миры подсознания и сверхсознания, в которых бывало, бывает или еще только будет наше Я, когда разум (или скорее рассудок) ослабляет по той или иной причине свой контроль над ним; когда дух человека устремляется в творческом порыве на поиски своей духовной родины или самоидентичности.

Возникший в среде литераторов сюрреализм обрел наиболее эффектное и полное выражение в живописи и завоевал тем самым мировое признание. Его главными представителями были X. Миро, И. Танги, Г. Арп, С. Дали, М. Эрнст, А. Массон, Р. Магрит, П. Дельво, Ф. Пикабиа, С. Матта. Исследователи, как известно, различают два главных течения в живописи сюрреализма: органический (или биоморфный) сюрреализм и «натуралистический сюрреализм» (или собственно сверх-реализм). Первый считается наиболее чистой формой сюрреализма, ибо в нем принцип автоматического письма соблюдается с большей последовательностью. Работы этого направления (к его главным представителям относят Миро, Массона, Матта) строятся на создании неких ино-миров с помощью полуабстрактных биоморфных существ и форм, далеких от форм визуально воспринимаемой действительности. Другое направление (главные представители Дали, Магрит, Дельво) творит парадоксальные миры путем объединения иллюзорно выписанных предметов и существ реальной действительности или созданных воображением художника в некие предельно абсурдные с точки зрения обыденной логики сочетания и ситуации. Это направление (его эстетику и теорию наиболее полно изложил в своих книгах и статьях Сальвадор Дали) более осознанно опирается на фрейдизм, как бы визуально иллюстрируя многие его положения.

Здесь я начинаю постепенно переходить к хорошо известному и изученному творчеству самих главных представителей сюрреализма в живописи, чтобы предпринять первую попытку на их примере как-то приблизиться к пониманию духа сюрреализма, хотя еще не уверен, что это так сразу и получится.

Хуан Миро, как известно, вошел в круг главных создателей сюрреализма в 1923 г. Дух дадаизма и сюрреализма оказался наиболее созвучным его духовно-творческим интенциям, и в 1924–1925 гг. он обретает свой оригинальный стиль, который фактически и стал одним из главных компонентов сюрреалистического движения в целом. В пространстве этого стиля с некоторым его внутренним движением (наиболее сильное формально-пластическое развитие его произошло в 60-е годы) он работал на протяжении всей своей жизни, создав большое количество высокохудожественных живописных полотен, но также пробовал силы и в графике, театральном искусстве, скульптуре, а в поздний период даже в ассамбляже.