Трясина. Год Тысячный ч.1-2 (СИ)

Последнюю фразу Ян произнёс с какой-то особой интонацией. Как будто он что-то такое знает, да не скажет ни за что. И вид такой хитрющий. Господи, как в детстве. 'А я знаю, кто из кутьи все орехи повыковырял, но это секрет!' Я почувствовала, что у меня щемит сердце. Как же давно это было. Бесконечно давно. Будто несколько жизней назад...

- Ян, чаю выпьешь? - я пододвинула к нему чашку.

- Ты меня совсем не слушаешь! - сказал он как-то обиженно. - Братчик он, понимаешь? Сташек твой. Тебя тоже могли туда, на Оружейную...из-за него. А тебя не допрашивали даже. Тебя не удивило? Что, совсем не удивило?

Он был прав. После расстрела площади корчмаря Каначика несколько раз таскали на допрос. И обеих подавальщиц тоже, и повара - короче говоря, всех, кто работал в харчевне. Кроме меня. Ко мне у них вопросов не было. Это действительно казалось мне странным.

- Лита, я за тебя попросил тогда. Её. Ну, мою...малую, - он вдруг тихонько рассмеялся.

- Кого?

- Ну, подружку мою. У неё брат конторский. Я ей сказал, чтоб она брату сказала, чтоб тебя не трогали. Ну, и вот...

У меня потемнело в глазах.

- Ян!.. - проговорила я с ужасом. - Ян, ты в своём уме? Не связывайся с конторскими! Слышишь? Не связывайся! Ты даже не представляешь, что это за люди!

- Да люди как люди, - он с шумом поднялся, задев рукавом масляную лампу, которая стояла на столе. Лампа качнулась, на стенах кухни заплясали тени.

- Лита, ты правда думаешь, что мне на тебя наплевать? - проговорил он глухо. В каком-то возбуждении он расхаживал по дому, сцепив пальцы рук. Он больше не улыбался. Лицо его было бледно. - Ты ошибаешься, Лита. Это ему, ему наплевать. Волчеку твоему. И на тебя, и на всех. Бросил людей под пули и скрылся. На Оружейной потом головы летели, а он ничего не сделал. И тебя подставил. Потому что ты для него никто. А мне ты не чужая. Я всегда старался тебя поддержать. Помочь с деньгами и всё такое. Я и сейчас тебя не оставлю. У тебя будет всё, что ты захочешь. Платья из этого, атласа, и ленты в волосы, что там ещё? А, браслет тот зирайский, с камушками, помнишь, ты говорила, что хочешь его? Он у тебя будет. И дом. Я дом тебе куплю, нормальный, не то что эта развалюха ...

- Ян, что ты несёшь?! - крикнула я. - Да что с тобой такое?

- Лита, у меня деньги есть! - выпалил он. - Много! А будет ещё больше.

- Деньги? Откуда? - спросила я с недоверием. - Ты что, ростовщика ограбил?

Ян издал нервный смешок.

- У Беренис денег до черта. Достаточно, чтоб всё это позволить, - сказал он.

- Беренис? - переспросила я. - Кто это? Ян, кто это?

- Я уже достаточно сказал, - произнёс он. - Скоро сама всё узнаешь.

- Ян, подожди...

Он шагнул ко мне и крепко обнял, не дав мне договорить.

- Всё будет хорошо, - сказал он. - Вот увидишь, всё будет хорошо.

Потом он ушёл. Я осталась одна в пустой квартире. На столе мигала и потрескивала масляная лампа. По Народному Вещателю теперь передавали музыку. Кто-то перебирал струны лютни, и слащавый женский голос пел о разбитом сердце обманутой дурочки. Чёрт, ненавижу эту песенку. Ненавижу.

Наутро я проснулась, как обычно, под звуки гимна. Народный Вещатель включался в пять часов утра. Быстро собравшись, я вышла из барака и направилась к остановочному пункту. Над городом занялся ранний летний рассвет. Было уже довольно светло, фонари погасли, в зарослях придорожного жасмина посвистывали птицы. Вскоре подошёл омнибус. Поднявшись в салон, я села у окна. Над рапсовыми полями клубился утренний туман, наползал на дорогу, и казалось, будто омнибус плывёт по небу среди облаков. День сегодня обещал быть пасмурным, но тёплым.

Корчма Толстяка Каначика была ещё закрыта - первые посетители появятся только через час. В пустом зале подавальщица Глея - худенькая, болезненная женщина с жёлтыми волосами и глазами цвета ежевики - расхаживала между столами, тщательно протирая их тряпкой.

- Доброе утро, Глея, - сказала я, переступив порог.

- Здравствуй-здравствуй, - прощебетала та.

Сбросив жакет, я повесила его на крюк и принялась завязывать фартук. Здесь нужно как следует убраться, пока не пришли посетители. Из ящика Народного Вещателя, висевшего прямо над стойкой, лилась бодрая музыка. Работа шла бойко. Потом музыка оборвалась, и начался выпуск новостей. Новости я обычно пропускаю мимо ушей. Там слишком много чуши, и если слушать каждый день болтовню Охранителей, то можно тронуться умом. Я вздрогнула, услышав имя своего брата. Ян Семишка. Выпрямившись, я повернулась лицом к Вещателю. Теперь я слушала очень внимательно. Ян Семишка. Стражник. Вильский гарнизон, нумерия триста двадцать-сто сорок. Покушение на убийство. Богумил-Мика Венд, Префект Северной Провинции.

- Господь Вышний!..