Тридцать дней войны

— Взрывали захватчики не торопясь, расчетливо, — рассказывал член парткома Фо-луского уезда Нгуен Ким Да, встретившийся нам в группе ополченцев-минеров. На побледневшем лице его выделялись влажные, глубоко запавшие глаза. Он едва поднимал фиолетовые набухшие веки. — Сделано все, чтобы предельно затруднить будущие восстановительные работы. Могли ли мы спокойно смотреть на так называемый «отвод китайских войск»? Заходили вражеским колоннам с флангов и с тыла и били агрессора, как только могли…

13 марта, когда китайцы, покидая Фолу, переправлялись на противоположный берег реки Красной, разведчики насчитали у них около 75 носилок. Китайское командование издало строжайший приказ по своим войскам: все убитые в форме НОАК, вся поврежденная боевая техника с иероглифами «чжунго чжицзао» — «сделано в Китае» — должны любой ценой вывозиться на китайскую территорию.

Нгуен Ким Да назвал нам имена комсомолки, уничтожившей пять китайских солдат, отца и сына, которые вылавливали вражеских лазутчиков. Обоих мы увидели на пароме, перевозившем наш УАЗ, Паромщики ловко управлялись с маломощным подвесным мотором. Орудуя длинной дейдвудной трубой, словно шестом, они исхитрились причалить на противоположном берегу не так уж далеко от взорванного причала. Снесло нас метров на триста. У моториста и его сына поблескивали на гимнастерках новенькие ордена.

В заречье пошли поля, истыканные воронками, заваленные искромсанной боевой техникой, трупами буйволов, холмиками еще не оформленных братских могил вьетнамских воинов. Вздыбился грузовик БелАЗ, завязший задним мостом в трясине рисового поля. Резина па передних колесах горела, несло вонючей гарью. Попался мотоцикл Ижевского завода, раскатанный танком в лепешку. Затем мы нырнули на каменное русло ручья у взорванного моста и въехали на территорию полыхавшего рисового элеватора. Запах горящего зерна дурманил. Это был главный продовольственный склад уезда Ба-отханг.

Вместе с минерами мы обходили груды загубленного продовольствия. Первые ополченцы, начавшие было спасать гибнущее зерно, тушить пожар, подорвались на минных ловушках. И теперь саперы никого пе подпускали к элеватору. Сами оттаскивали в сторону, что могли…

Поистине мертвую зону проезжали мы вслед за наступавшими вьетнамскими частями. Пустые, обезлюдевшие, сожженные деревни, эвкалиптовые и бамбуковые рощицы, «сбритые» по верхушкам снарядами на протяжении многих километров.

— Захватчики нанесли огромный ущерб, — сказал встреченный у элеватора член народного комитета провинции Хоангльеншон Нгуен Нгок Бить. — Китайцы уничтожили буквально все: электростанцию, цементный завод, консервную фабрику, предприятие по производству технических масел, десятки мастерских, госхозов, кооперативов и ферм. Полностью растащено или уничтожено оборудование на апатитовом руднике Камды-онг…

В этот город мы въехали в середине дня, и на первый взгляд он показался уцелевшим. Водитель Нюан старательно вел машину строго посредине разбитой танковыми гусеницами дороги. По бокам то и дело мелькало: «Не съезжать — мины!» Слегка тронутые взрывами, с треснувшими стенами, чуть покосившиеся стояли трех- и четырехэтажные дома новостроек. Хлопни посильнее дверью подъезда — и дом, едва держащийся на каркасе, рухнет. В этом заключался специально рассчитанный, издевательский замысел команд подрывников-китайцев.

Рудодробильная и горно-обогатительная фабрики, а также предприятие по производству карбида кальция, один из главных промышленных объектов вьетнамского приграничного севера, оказались взорванными. От железнодорожной станции Гокда, через которую апатит отгружали в главные рисопроизводящие области СРВ, остались искореженные металлоконструкции. Сползшие до земли крыши зданий, груды перекопанного грунта. Платформа Лангпеп, в нескольких километрах дальше, — в таком же состоянии.

Мост через реку Кок был продавлен в середине, вода заливала скрученные взрывом в спираль рельсы.

Возле быстрой и чистой, текущей с гор реки Кок мы сделали короткий привал. Чуть ниже по течению ополченцы варили рисовый кулеш, от которого тянуло горьковатым пресным дымком. Чтобы помыться, я ушел еще ниже по берегу, и, когда проходил мимо солдатского табора, оказавшийся там уже знакомый Нгуен Ким Да из Фолу помахал рукой. Он и его ребята приехали разбирать руины, чтобы спасти из техники то, что еще возможно было спасти на апатитовом руднике. Куда там! Китайцы увезли все, что поддавалось демонтажу, — от болтов и гаек до оцинкованных кровельных листов и металлических стропил. Увезли даже мешки, приготовленные для фосфорных удобрений, и металлическую обшивку взорванного экскаватора.

Камдыонгский апатитовый комбинат играл важную роль в снабжении удобрениями вьетнамского сельского хозяйства. Разрушив его, Пекин снова показал свою бесчеловечную сущность и лицемерие. Ненависть, бессильная ярость клики, развалившей собственную экономику в результате маоистских экспериментов, проявились в этом шаге с вопиющей очевидностью.