Тридцать дней

— А ты есть, — жестко отвечает Кай, останавливаясь рядом. — Он сделал всё для того, чтобы ты была. Отец и мать сделали всё, чтобы мы жили, а как ты благодаришь их? Размазня!

— Кай, я не смогу…

— Сможешь! Всё сможешь, когда поднимешь свой зад. С тобой слишком долго возились, пора взрослеть, сестрица. Погляди на мальчишку, ему нужно тепло и кров, а мы стоим тут, потому что взрослая женщина размазывает по подолу сопли. Хватит! Еще немного, и я подумаю, что ты подкидыш. Мама защищала тебя до последнего, папа принял на себя удар, чтобы ты могла уйти. Регинис сейчас, почти обессиленный, но сражается за то, чтобы его Ирис продолжала смотреть на этот свет не из мира Духов. Встань, дрянь! Встань!

Опешив от слов брата, я поднимаю на него глаза. Он смотрит зло, но я вижу, что губы Кайраса подрагивают. Он на пределе. Ему тоже несладко, и после Регина тяготы защитника легли на него.

— Родная моя, — смягчается брат. — Прошу…

— Хорошо, Кай, — я киваю и встаю, потрясенная неожиданным открытием. Не только у меня горе. Брат, как и я, потерял родителей, и он боится потерять еще и сестру. Как бы не было мне плохо, но сердце щемит от нежности и чувства вины. — Я больше не буду отставать.

Мы возобновляем наш путь, а я снова думаю о том, как Вайторис нашел нас? Нам удалось сбежать от его разбойников, напавших на нас после прохожего тракта, который мы пересекли всего один раз.

— Вайторис-с, — со злым шипением, полным ненависти, произнес тогда Регин. — Нашел, гадина.

А потом пришел и сам огневик. Цветущий, полный сил и молодости. Его увидел Кай, бегавший в ближайшую деревню за припасами.

— Уходите, — велел Регин, не допуская возражений. — Я смогу задержать его на некоторое время. Вам этого хватит, чтобы скрыться. У тебя отлично получаются иллюзии, Кай, воспользуйся этим даром, отведи глаза псам Вайториса. Их он отправит по следу.

— Я не уйду! — воскликнула я, но мое слово уже не имеет веса.

Регинис строг, он чеканит слова, наставляя нас с братом. Потом говорит:

— Сбереги Строма, — целует меня и отталкивает от себя. — Прочь!

Подавленная и ошеломленная я позволяю брату увлечь меня за собой, и вот мы в этом лесу под проклятым дождем. Надрывается Стром, а мы всё идем и идем. Лесу, как и дождю, нет конца, но нет возможности ни задержаться, ни остановиться. Мы не знаем, когда наши преследователи поймут, что следы и маячащие впереди фигуры — всего лишь обман, и ринутся искать настоящий след. Но пока за спиной никого, и мы продолжаем наш выматывающий путь.

Он неожиданно заканчивается, мы выходим к дороге, на которой застряли возки.

— Поможем и попросимся взять нас с собой, — говорит Кай. — Это водники, гляди, почти все светловолосые, и на карете знак водного клана. Мы землевики. Им не обязательно знать, почему стихия слушается тебя, как верный пес. Я предложу помощь, ты вытащишь. Мы муж и жена, это наш сын.

— Мы похожи…

— Это мы знаем, что похожи, а для них мы разные. Уже цвет глаз говорит о многом. В семьях обычных магов дети рождаются с одним уровнем и направлением силы. На Строма наложу иллюзию, вряд ли в такой суете поймут. Иначе его светлые волосы нас с головой выдадут. У землевиков сын водник, — Кайрас хмыкает и передает мне мальчика. — Идем.

Нас встречают раздраженно, но от помощи не отказываются, и когда возки и карета выныривают из грязи, подвластные моей воле, раздражение сменяет облегчение и благодарность. Нам даже дают сухие пеленки и одеяло. В карете оказывается младенец примерно одного возраста со Стромом. Рядом со мной нянька, когда я переодеваю нашего младенца. Она не маг и видит то, что ей показывают. Светлый пушок сменяется темным, глаза из голубых превращаются в карие, настоящий маленький землевик. После дают молока с хлебом, и я, размочив в молоке пшеничный мякиш, скармливаю его Строму. Малыш так голоден, что съедает всё, а затем затихает. Это лучшее за сегодняшний день. Слушать его охрипший от криков голосок уже тяжело. Сердце разрывается от жалости к ребенку, больно от потери возлюбленного, но ради брата я держусь.

Чуть погодя, меня приглашают в карету, где едет лейда Аквей. Она супруга одного из леоров, чьи земли входят в клан водников, глава в котором леор Мендак. Мне эти имена ни о чем не говорят. Я просто смертельно устала и засыпаю под болтовню лейды. Если она искала в моем лице собеседницу, чтобы скоротать время в дороге, то ошиблась. Нас со Стромом так и оставляют в карете. Она большая, тут хватает места и на дорожную люльку, в которой спит хозяйский младенец, и на лежанку для лейды, и мягкое кресло для няньки, и даже нам с потомком Региниса.