Тридцать один

Отец снял верхнюю рубаху и, свернув, подложил кардиналу под голову. Взяв за плечо, он отвел меня в сторону.

— Необходимо действовать. — прошептал он. — Ты должен отправиться к Оливье, немедленно.

— Отец, по-моему, сейчас не подходящее время. — сказал я. — Мы на грани войны!

— Вот именно. — проговорил он. — Если ты прочтешь письмо, то все поймешь.

Я пожал плечами. Мне бы его уверенность.

— У тебя нет времени. Вскоре пребудет обещанная судьей помощь. Поверь, к тебе будет тысяча вопросов. Еще неизвестно, чем все закончится. Для магов проще всего во всем обвинить оборотня.

На этот раз, я кивнул. С этим сложно не согласиться.

— Тогда поторопись.

Отец поднял на ладони медальон Властелина и повернул одну из выдающихся частей. Футляр раскрылся, и из него полилось белесое сиянье.

— Волчья тропа. — ошеломленно проговорил я.

— Обычный портал. — впервые раскрыл рот голем.

— Не совсем. — возразил отец и похлопал меня по плечу. — Удачи, сынок.

Я обнял его, прижавшись щекой к макушке и отступил. Сунул руку в туман, расползающийся из медальона, и меня втянуло внутрь.

Глава 7 Ученики бывают разные

Молочная мгла рассеялась, и я оказался в узком лазе. Пришлось ползти на четвереньках. Не знаю в чем разница между обычным порталом и этим, но мне показалось, что здесь нет чистилища и его администрации. Это совершенно другой путь, о котором они знают, но пока не могут прибрать к рукам.

Ползти пришлось недолго. Скоро лаз кончился, и путь преградил мешок. Самый обычный, пахнущий картошкой и луком. Я навалился на него плечом и сдвинул в сторону.

В нос ударил соленый морской бриз, и передо мной появилась главная Черногорская пристань.

Интересно, дядя всегда останавливается у третьего причала? Я поднял глаза и не успел удивиться табличке с номером три на столбе, как разглядел знакомый силуэт черной шхуны. Всегда! Думаю, у него хватает денег, чтобы обзавестись постоянным местом на причале.

— Как мы сюда попали? — удивленно воскликнул Евлампий. — Таких точных порталов не бывает.

Я промолчал. Если честно, я вообще не собирался с ним разговаривать. Я еще не решил, как себя вести. Мало чести, пререкаться со шпионом. Хотя с другой стороны, ткнуть ему маленькую шпильку не помешает.

— У оборотней свои пути. — гордо сказал я и, встав с четверенек, прошел вперед.

Решив не морочить себе голову, и не терять даром времени, я поднялся по трапу на борт.

— Ни хрена себе! Кого я вижу! Заморыш, собственной персоной! — услышал я до боли знакомый голос.

Оливье стоял на мостике, облокотившись об штурвал.

— Я, между прочим, уже выпил за твое упокоение. — радостно сообщил он.

— Вы даже не попытались меня спасти! — оскорбленно проговорил я.

— Как? — удивился дядя. — Я что, по-твоему, должен объявить войну целому миру? Я приплыть туда, и то не смог бы. Там нет ни морей, ни рек, ничего. Одни горы и пустыни. Как ты вообще оттуда выбрался?

Он сбежал вниз по лестнице и подошел ко мне.

— Вот! — крикнул я, приподнимая цепь ошейника. — Меня приговорили к лишению права на одиночество и отпустили. Теперь у меня свой собственный, карманный голем!

— Поздравляю! — ощерился дядя. — Классное украшение. Скажи спасибо, что его уменьшили до карманных размеров. На мой взгляд, было бы гораздо интереснее, если бы ты болтался у него на шее. Короче говоря, ты легко отделался.

— Я должен официально заявить, что отделываться, не юридическая формулировка. — высказался голем.

— Да, хорош! — махнул рукой дядя. — Ко мне, есть претензии?

— Мастер Оливье, я должен официально заявить, что обвинения в браконьерстве с вас сняты. Высший судья Тринадцатого Темного Объединенного мира перенес ваше наказание на Люсьена Носовского!

— Я уже понял. — проговорил Оливье, не глядя на Евлампия.

Проигнорировав, продолжавшего бормотать голема, дядя придвинулся ко мне вплотную и уставился в глаза.

— Чего приперся-то?

— Куда? — не понял я.

— Ко мне! Ты думал, я тебе сопли буду вытирать, крысеныш? Дам поплакать в свою жилетку и пожалею? Хрен! Нет у меня жилетки!

— Я вернуться хотел. — обиженно проговорил я.

Вышло скорее жалобно. Даже оскорбленно молчавший голем прочистил горло, но Оливье не дал ему встрять. Отодвинувшись от меня, он деловито сообщил:

— Очень жаль. Я поверил, что нашел истинного ученика. Того, кто посвятит свою жизнь служению вкуса! Именно того, что мне нужен. Но ты слишком долго возвращался, я нашел нового ученика.

— Нового?

— Конечно, а что тебя удивляет? Я виртуоз, художник! Я маэстро! Ученики становятся в очередь, чтобы овладеть моим искусством.

Я обрадовался хоть и не подал виду. Чуть не сказал куда он может запихать свое искусство, не развернулся и не ушел, но вовремя вспомнил о письме.

— Извините, учитель. У вас было письмо от моего отца. Перед тем, как я покину ваш корабль, не могли бы вы его отдать?

— Письмо? — Оливье задумчиво покрутил ус. — Конечно!

Он повернулся и зашагал к себе в каюту, продолжая на ходу.

— Когда ты сбежал вместе с големом…

Я последовал за ним. Вот как это теперь называется. Я-то думал, что меня похитили, а оказывается, я сбежал в чужой мир для того, чтобы меня осудили.