Тридцать первая жена, или Любовь в запасе

Девочки выглядели лучше в своих платьях, но тоже благодаря белым передникам, надетым поверх. Под ними виднелась разномастная одежда: у кого длинные рукава, у кого короткие, и длина юбок тоже разная, а под юбками – неказистые стоптанные ботинки.

Воспитательницы смотрелись в разы приличнее. По крайней мере в одинаковых платьях и белых фартуках. Директриса выделялась отсутствием фартука и красивым строгим платьем благородного темно-синего цвета.

Я отметила, что дети смотрят на меня с любопытством, но немного устало. Впереди поставили самых маленьких и красивых девочек. Наверное, чтобы вызвать у высокой гостьи умиление и желание развязать кошелек. Меня же заботило другое: надеюсь, их не держали долго на солнце? Тени здесь взяться просто неоткуда…

Ко мне шагнул начальник отряда лаэр Вэльдер. Впервые услышав, что он лаэр, я удивилась – это же высшие драконы, но потом вспомнила, что у наших земных королей даже в хранителях стула были только самые доверенные лица, высшие аристократы. Насколько помню из истории, у короля Генриха III один придворный, граф, так хорошо исполнял свои обязанности в туалетной комнате, что дослужился до премьер-министра Англии! Здесь же не за толчком следить, а за безопасностью жен – куда ответственней должность.

– Ваше высочество, позвольте представить вам управляющую Дордеркинским приютом, мадам Джудит Аббинсон.

– Добро пожаловать, ваше высочество! Рады, что вы оказали нам честь и почтили своим присутствием. – Директриса склонила голову и низко присела. Вторя ей, мне поклонились все.

Наверное, это то, к чему я не привыкну никогда: и саму воротит кланяться, и даже когда отдают дань уважения мне – коробит.

«Не успеешь ты привыкнуть, Лина. Времени у тебя осталось в обрез», – напомнила я себе.

– Ваше высочество желают осмотреться или пройдем в мой кабинет? – спросила мадам Аббинсон.

– Давайте посмотрим, как живут дети. Заодно вы мне расскажете, в чем нуждается приют.

Директриса склонила голову и пригласила меня за собой. Следом двинулись Моржетта и лаэр Вэльдер с несколькими стражниками. Я оглянулась на детей, но, к моему облегчению, воспитатели их тоже заводили в дом.

Внутри было еще более сумрачно. Возможно, это мне, привыкшей к ярким рисункам на стенах в детских центрах, все здесь казалось убогим и безликим.

– Сколько детей сейчас в приюте? – спросила я.

– Семьдесят восемь.

– Много.

– Что поделать, после войны многие потеряли мужей и не смогли удержаться на плаву.

«Наверное, речь о войне с Моронами, после победы над которыми драконы заключили мирный договор с Занданией», – сообразила я, выуживая информацию из воспоминаний принцессы.

– А каков возраст детей? Почему я не видела никого старше семи лет? – чуть прибавила я голоса.

– Они сейчас на занятиях.

– Как устроен учебный процесс? Какие предметы им преподают?

Директриса посмотрела на меня странно и чуть замешкалась с ответом. Я поняла почему.

– Дети до восьми лет помогают следить за младшими и на огороде, мы кое-что выращиваем для себя. С восьми лет начинается обучение грамоте и счету, а еще они могут попробовать себя в будущей профессии. На территории приюта есть столярная, обувная, швейная мастерские. Девочек учим домоводству.

Я напряглась, но постаралась не делать поспешных выводов и продолжила расспросы:

– Приют существует на пожертвования или есть дотации из государственного бюджета?

Мадам Аббинсон напряглась, услышав незнакомое слово, и я сообразила, что на автомате произнесла «дотации» на русском. Значит, принцесса не знала этого термина.

– Мы существуем на пожертвования благотворительных обществ и неравнодушных граждан.

– До какого возраста дети находятся в приюте?

– До двенадцати лет. После направляем в гильдии мастеровых, где их распределяют в ученики.

– Ученики получают оплату за свой труд?

Опять удивленный взгляд.

– Нет, они работают за кров и еду до шестнадцати лет. Если будут прилежны, то потом смогут остаться в помощниках и вырасти до мастера.

– А если нет?

– Тогда вольны идти куда хотят в поисках счастья.

Нормально? Для меня все это выглядело как даровая детская рабочая сила. А мы еще жалуемся на отношение государства к сиротам у нас! Их хотя бы с детства работать бесплатно не заставляют и какие-никакие квартиры дают после восемнадцати.

Я оказалась очень неудобной гостьей: сунула нос везде, куда можно и нельзя. Посмотрела учебные классы, спальни, душевые с туалетами, кухню, добралась и до подвала с чердаком. И везде находила нарушение санитарных норм, от которых волосы на голове шевелились.

В спальнях кровати аккуратно застелены шерстяными одеялами, но стоит заглянуть под них, как там грязная простыня. Про туалеты с душевыми вообще лучше не вспоминать: невыносимый запах и плесень. На кухне мясо с душком и овощи гнилые, на чердаке явно протекает крыша, в подвалах сырость и, что меня особо ужаснуло, камеры для провинившихся детей. Даже в учебных классах сумрачно, и парты для учеников разного возраста одной высоты.