Тридцать пять минут и три года (СИ)

И поэтому Хакс до крови впивался ногтями в плечи полковника, но всё еще продолжал двигаться в ответ, как мог, как давало ему его положение, с тупым озлобленным упрямством перебарывая боль и не собираясь себя щадить. Не сдохнет, перетерпит. Зато Фетч не останется “хозяином”, когда всё закончится. Где кончался один судорожный приступ, и начинался другой, он не понимал - сознание покрывалось мутным маревом, в котором доминировали боль и жар. Толчок, игла впивается глубже, поднимаясь в теле, острием где-то цепляет нервный узел, прошибая холодом, а затем огнем, и Хакс задушенно хрипит, подается ближе, сцепляя ладони за крепкой шеей, через боль сжимается сильнее, зная, что забрак чувствует каждую судорогу, что идет от бока, потому что они расходятся до кончиков пальцев ног и рук.

Сапоги сильнее вдавились в поясницу Фетча; Хакс ухватил его за руку, отрывая её от собственного бедра и вжимая в бок, кровь из которого залила почти всю правую сторону тела, и с новой силой сжался вокруг полковника, наверняка сдавливая почти до боли.

Возбуждение странным образом снова начало нарастать.

Фетч взревел и вынужден был приостановиться, так как Хакс охватил его слишком сильно, чтобы можно было продолжать свободное движение. Забрак тяжело дышал, но не дрожал: сил у него хватило бы еще надолго.

Столь страстный и жаждущий партнер был у него впервые. Фетч чуял его злость, видел возбуждение, телом чувствовал дрожь и каждую судорогу боли, особенно когда широкая ладонь на пару секунд покрепче вдавилась над иглой, и он продолжил движение: медленно, тягуче, одной рукой удерживая Хакса, - а второй наощупь, опытными пальцами сквозь кровь все же включил иглу. Та завибрировала поначалу слабо, а Фетч наклонился и зашептал:

- Дерзкий капитан… Как вам наказание? - и резко, сквозь собственную боль втолкнулся вперед, зубами впиваясь в плечо партнера.

Хакс даже не понял, откуда тело рвануло изнутри сильнее. Он содрогнулся, обрушиваясь вперед на Фетча, и опять захрипел, но теперь уже потому, что пытался вдохнуть. Боль влилась в желание, и из этой смеси получилось что-то, что заставило капитана глухо зарычать и обхватить полковника ладонью под затылком, с нажимом провести выше, нащупать пару рогов и резко дернуть вниз, заставляя его запрокинуть голову.

Сверху вниз на Фетча взглянули совершенно ясные серые глаза, и только расширенные зрачки выдавали и боль, и возбуждение, и ту безумную комбинацию, в которую они смешивались внутри дрожащего тела.

- Бодрит, - хрипло выдохнул Хакс и рывком возобновил движение навстречу, одновременно впиваясь губами в губы.

Забрак жадно улыбнулся сквозь поцелуй и сразу углубил его, широким языком оглаживая рот Хакса. Зубы снова пошли в ход, теперь прикусывая чужие губы и, если он попадался, язык.

Движение снова вернулось в жесткий, сильный темп. Кровь, стекающая по боку и бедру Хакса, прибавляла ему эстетичности и желанности, поэтому Фетч двигался все грубее и резче, сжимая обе руки - в том числе и ту, что лежала на проткнутом боку.

Судороги, проходившие сквозь тело Хакса, превратились в одно сладкое, щемящее чувство, залившее тело по горло, и он крепче вцепился в рога, нависая сверху, до будущих синяков упираясь пятками сапог в поясницу и так же жестко кусаясь в ответ.

Ярче. Быстрее.

Больше.

Кровь залила Фетчу ладонь, но Хакс боли уже не чувствовал. Как будто кто-то - толчок, и мир перед глазами вдруг прояснился до мельчайших деталей - постепенно перевел нервную систему в другой режим и смешал рецепторные зоны в мозгу.

Капитан крепче сжался вокруг полностью погруженного в собственное тело члена и сдавил ладонь на боку.

- Сильнее, - на одном дыхании рыкнул он в ухо забрака.

- Безумец, - так же свирепо прошипел Фетч и грубо дернул иглу, чтобы та повернулась в теле, а потом перевел вибрацию на полный режим. Сталь взорвалась значительно большей энергией, мощно вибрируя в ране, и забрак не отставал ей в жесткости.

Рука сошла с обезумевшей иглы и почти сразу поймала Хакса за горло, размазывая по нему кровь. Несмотря на нее, схватился он жестко, наполовину перекрывая воздух, когда огненные глаза впились в капитана жаждущим взглядом, а грубые движения не прекращались ни на секунду.

Отдельных действий Хакс уже не воспринимал. Дрожь была не своя, низкий гул не бил по ушам, но отдавался в костях затылка, внутри всё сжалось в один жгущий, вибрирующий по нервам ком, а воздух, которого и так хватало, отказывался втягиваться в трахеи.

В другое время и с другим партнером Хакс бы поддался мгновенной слабости обмякнуть, подчиниться и застонать от удовольствия.

Но не сейчас.

Сейчас Хакс вцепился дрожащей рукой в руку Фетча и вонзил ногти в кожу, до крови её процарапывая. Правая сторона тела больше ничего не чувствовала, но нервы ежесекундно заходились истерической отдачей. Мозг был перегружен, на зрение наплывала чернота, сердце от нехватки кислорода ломало виски, но Хакс не собирался проигрывать - тем более без прикосновения к себе, чего бы это ни стоило.