Тридцать седьмое полнолуние

Матвей достал конверт, рванул бумагу. Посыпались картонные прямоугольники: фото, фамилия, год рождения – и пустые графы, что заполнял л-рей. Матвей быстро перебрал карточки, отбрасывая просмотренные.

У Юджина кольнуло под сердцем: на упавших фотографиях были обычные, живые ребятишки. Но их слишком много на одного л-рея. Наклонился, собрал карточки. Боль отдавала под левую лопатку. Ах ты, леший, таблетки тоже остались в пиджаке. Но не просить же их сейчас у мальчишки.

Матвей сидел, держа перед глазами оставшуюся карточку. Потом сунул ее Юджину.

– Я хочу полное досье.

«Микаэль Родислав Яров», – прочитал Юджин. Парнишка как парнишка, ну, может, посерьезнее других. Ровесник Матвею.

– Но ты же…

– А теперь – хочу! Ясно тебе? Будь добр выполнять мои распоряжения.

Каждый л-рей вначале пытался выбирать так: по личным качествам. Спасти красивую девочку и отправить в резервацию туповатого второгодника, помочь старшему сыну в многодетной семье и подписать смертный приговор подлецу. И каждый рано или поздно ломался. «Хватит! – кричал Игорек, швыряя веревки через комнату. – Я кто им? Судья? Исповедник?», «Юджин, ты замечал, как мало на самом деле сволочей? – спрашивал Рамиль, с непроницаемым лицом раскладывая на столе карточки. – Не хватает, чтобы убивать». Димка просыпался среди ночи: «Они… приходят. Я слишком много о них знаю. Не хочу!», «Я – таблетка, – говорил Валька, застегивая на запястье тугой манжет. – Просто таблетка. Одним она помогает, другим нет. Собственно, таблетке же без разницы, правда?»

– Матвей…

– Я сказал! – взвился мальчишка. – Это мое право!

Глаза у него сухо, нехорошо блестели. На нижней губе проступила темная капля. «Кровь. Прокусил, – догадался Юджин. – Да что же с ним?! Как по времени – еще очень рано».

– Хорошо. Что ты хочешь о нем узнать?

– Я непонятно выражаюсь? Полное досье! Быстро, пусть пошевелятся.

– Не волнуйся, я позвоню из гостиницы.

Матвей отобрал у него карточку и снова посмотрел на фото.

– Ты с ним встречался раньше? – решился спросить Юджин.

– Нет.

Машина остановилась. Резким движением плеч Матвей сбросил пиджак и полез наружу. Юджин нашарил в кармане тубус с таблетками и выбил на ладонь сразу две.

У стойки портье пришлось задержаться, чтобы взять ключ. Когда поднялся на этаж, Матвей со злым лицом сидел перед дверью, привалившись спиной к косяку.

– Чего ты возишься?!

Юджин отпер замок.

– Ужинать будешь?

– Я сказал, мне нужно досье!

– Хорошо.

Выход в город был через коммутатор, Юджин продиктовал номер майора. Занято. Наверное, шофер докладывает.

– Барышня, будьте любезны, у меня срочный разговор. Как только линия освободится, соедините.

Матвей ушел в смежную комнату и упал на кровать, упершись кроссовками в спинку.

Подумав, Юджин снова поднял трубку:

– Вечер добрый. Ужин на двоих в четыреста третий. На ваше усмотрение. Без спиртного.

– Не занимай телефон! – крикнул Матвей.

– Уже все.

Стоило положить трубку, и раздался звонок.

– Нет, я сам! – Мальчишка сорвался с кровати. – Приветствую, господин майор.

Юджин ушел за барную стойку, налил воды. Горлышко графина звякнуло о край стакана. Плохо. Раньше и после одной таблетки переставали трястись руки. Не хватало сейчас загреметь в больницу.

– Да, немедленно, – повелительно сказал Матвей. – С курьером.

Откуда только в мальчишках это берется, подумал Юджин. Судьба выбирает таких или после уже перекраивает под себя? Ведь даже Игорек, мамин-папин сын, тихоня-отличник – года не прошло, и он научился приказывать. Как сказал Роман? «Стылые глаза». Вот и сейчас у Матвея…

И вдруг Юджин вспомнил, из очень давних времен: именно такие глаза были у парня с пистолетом, которого он встретил во вторую блокадную зиму.

…возвращался из магазина по темноте – долго пришлось ждать машину с хлебом. Повезло: она все-таки приехала и Южка успел отоварить карточки. Бежал домой… ему казалось, что бежал, а на самом деле ковылял в больших отцовских валенках по обледеневшему тротуару. Чтобы срезать путь, свернул в арку. Тут на него и надвинулся громадный мужик с одутловатым лицом. Южка заверещал, как заяц. Мужик шел, растянув в руках мешок. «Порубит на мясо! – понял Южка, заметив блеснувший нож. – В мешок складет!» Мужик загородил собой тусклый свет, а потом странно дернулся, раз, другой, и упал на снег.

– Тихо ты, – сказали над ухом, и Южка замолчал.

Рядом стоял парень. Худущий, запястья болтались в рукавах. Он держал пистолет.

Из-под мужика вытекала черная кровь – да, так и запомнилось, черная. Раскрытый мешок валялся рядом, из него высыпались куски хлеба. Не целая булка, как можно выменять на базаре, а именно пайки, много, штук пять или шесть.

– Собери, – приказал парень. – Быстрее, патрули на Заводской.

Южка, судорожно сглатывая, стал подбирать хлеб.

– Мешок не тронь, – предупредил парень. – За пазуху спрячь.

– А? – не понял Южка.

Парень смотрел на него странными неподвижными глазами. Спросил:

– Живой кто у тебя есть?

– Мать. Сеструха.

– Вот и отнесешь.

Все еще не веря в чудо, Южка держал хлеб в руках.

– А ты?

– Я… не могу это есть. – У парня дернулся кадык. – Хочу, но не могу.