Тридцать седьмое полнолуние

– Добрый вечер, господа, – произнес равнодушно мальчишка. – Я – л-рей.

Дернулся парень рядом с Ником и снова замер. Дёмин скользнул взглядом поверх голов.

– Сейчас я прочитаю ваши метки, потом у меня будет три дня на раздумья. Нет, я не скажу, какое на вас проклятие. Вопросы, пожелания и прочее – Юджину Мирскому. – Дёмин мотнул головой, показывая на старика. – Предупреждаю: мне абсолютно все равно, чем занимаются ваши родители, сколько у них денег и какие связи. На ваши личные качества мне тоже плевать.

Первой закричала скандальная девчонка, потом зашумели парни. Кто-то даже попытался выскочить вперед, но его перехватил охранник.

Л-рей смотрел с досадой и легкой брезгливостью.

– Вы же получили инструкции! В чем дело? – повернулся он к майору. – Что за балаган? Мне надоело отвечать за чужие промахи. Хотите, чтобы я подал рапорт?

– Ваше право, – сухо ответил майор.

– А ваша обязанность – навести здесь порядок.

– Давайте не будем ссориться, – вмешался старик в темном костюме. Повысил голос: – Ребята, успокойтесь! Послушайте меня! К сожалению, такова процедура. Если нужно, я завтра зайду к каждому, и мы постараемся решить все вопросы.

– А проклятие с меня снимать тоже ты будешь? – выкрикнула девчонка.

– Проклятие снимать буду я, – перебил л-рей. – Поэтому заткнитесь все, пожалуйста. Задолбали.

Стало тихо, только всхлипывала зареванная блондинка.

– Значит, так, не дергаемся и мне не мешаем. Кто хочет поскандалить – валите отсюда, пусть с вами УРК разбирается. Есть желающие?

Дёмин подождал, но никто не шелохнулся.

– Так я и думал.

Л-рей начал от двери. Он брал каждого за руку и клал пальцы на запястье, точно считал пульс. Иногда морщился, иногда отпускал безразлично. Девчонка все-таки попыталась его удержать:

– Что на мне? Что?!

Подскочил охранник и оттеснил ее.

Парня рядом с Ником колотило, слышно было, как стучат его зубы. Он дернул головой, когда л-рей прикоснулся к метке.

Дёмин оказался ниже ростом, чем представлялось по телевизору. Тощий, будто недокармливали, скулы торчат. Л-рей досадливо двинул бровью, и Ник поднял руку, повернул меткой вверх. Рисунок на коже за эти дни побелел и уплотнился. Зудел по ночам, заставляя скрести ногтями.

Пальцы у л-рея были сухие и горячие, твердые, как деревяшки. Дёмин равнодушно смотрел Нику в лицо и, казалось, прислушивался к чему-то. Глаза его за ресницами были светлые, серо-зеленые. И вдруг они стали черными из-за расширившихся зрачков.

– Ты… – шевельнул губами л-рей, Ник скорее догадался, чем расслышал.

Стиснуло запястье, даже кисть онемела. У Дёмина высыпал на лбу бисеринками пот.

Он… понял? Ник испугался, что л-рей сейчас крикнет: «Убийца!»

Дёмин боролся с собой. Напрягал жилы на горле, прикусывал изнутри щеку. Но мышцы на лице не желали слушаться и дрожали, каждая по отдельности.

– Юджин! – сказал Дёмин, не поворачиваясь.

Он произнес это очень ровно. Если бы Ник не видел, как его корежит, то поверил бы, что л-рей абсолютно спокоен.

– Я хочу уехать сейчас.

Разжались пальцы. Л-рей опустил и поднял ресницы. Глаза его снова стали серо-зелеными. Ненависть? Страх? Отчаяние? Ник не понял, что было в них.

– Но вы должны… – вмешался майор.

– Сейчас, – повторил Дёмин.

– Простите, господа, мальчик устал. Мы с вами непременно созвонимся в ближайшее время. Разрешите пройти.

Майор посторонился.

На пороге л-рей дернул головой, точно хотел оглянуться, но передумал.

Дверь захлопнулась.

Истерично закричала девчонка.

– Простите, господа, мальчик устал. Мы с вами непременно созвонимся в ближайшее время. Разрешите пройти.

Юджин положил руку Матвею на плечо, чувствуя, как каменеют под ладонью мышцы.

Что с ним? Никогда такого не было.

На пороге Матвей запнулся, и Юджин с трудом удержался, чтобы не подхватить мальчишку.

Удивленно посмотрел офицер: вся разработанная программа летела к черту, о таких выходках л-рея его не предупреждали.

– Господин майор, повторяю, я вам позвоню. Будьте добры, машину с шофером к выходу.

В коридор, конечно, набились любопытствующие. Сверкнула вспышка фотоаппарата.

– Уберите журналистов! – крикнул Юджин.

Матвей пошел быстрее.

Да что же с тобой, мальчик? Глаза такие, будто полнолуние только что закончилось и солнце вот-вот упадет за горизонт.

Автомобиль ждал, припаркованный сразу у ступеней. Юджин втолкнул Матвея на заднее сиденье и упал рядом.

– В гостиницу! Побыстрее, пожалуйста.

В салоне было темновато из-за тонированных стекол, и лицо Матвея казалось землистым, как у больного.

– Вейка, что с тобой?

Юджин прикоснулся к его лбу. Холодный. Мокрый. И футболка на спине мокрая.

– Молчи, – процедил Матвей сквозь зубы. От усилий у него вздулись на висках вены.

Юджин стянул пиджак и накинул мальчишке на плечи. Тот не сопротивлялся, точно деревянная кукла.

– Карточки.

– Какие карточки, Матвей?

– Те самые! – крикнул л-рей, и водитель вздрогнул. – Они у тебя?

Юджин растерянно провел ладонью по рубашке, спохватился:

– В пиджаке, в левом кармане.