Читаем Тридцать седьмое полнолуние полностью

Тридцать седьмое полнолуние

Курил лейтенант со вкусом, хорошо затягиваясь. У Тани першило в горле, но откашляться она не решалась. Вместо этого представила, как захрипел, задыхаясь, Сайгар, ударил себя кулаком в грудь – и выхаркал кровавые сгустки. Это ведь очень просто – заставить его легкие почернеть.

Нельзя.

– Ну и как он назвался? Этот, Яров.

Тане показалось, что она ослышалась. Моргнула удивленно. При чем тут Ник?

– Ты рожу-то не криви, невинность она разыгрывает.

– Я не понимаю.

– А тебе и не надо понимать. На вопрос отвечай. Каким именем представился Яров?

Они следят за ней?

– Ник.

– Громче! Что ты шепчешь!

– Он сказал, что его зовут Ник Яров.

– Когда вы в следующий раз встречаетесь?

Если бы она могла промолчать! Но тогда Сайгар достанет Уложение и ткнет пальцем в нужный пункт. А потом напомнит, что будет за отказ сотрудничать с УРКом.

– Мы не договариваемся. Он сам приходит к училищу.

– По вторникам и четвергам.

Ведь знает же! Но все равно спрашивает.

Чмокнул губами в углу Генчик. От этого звука Таню затошнило. Или от ненависти к Сайгару?

– Четверг у нас завтра. Значит, так, когда явится – пойдешь с ним гулять.

Таня хлопнула ресницами.

– Генчик, ну ты глянь на нее! Корова коровой. Дура, тебя же под него не подкладывают! Походите, за ручки подержитесь.

– Зачем вам это?

Куратор ухмыльнулся и лениво разрешил:

– Можно, Генчик! А то девочка забыла, кто она и где находится.

Тот, в тени, кивнул.

Сайгар, не вставая, открыл сейф и достал свернутый по-аптечному пакетик. Бросил на стол.

– Пойдешь с Яровым в кафе. Пусть возьмет сок, два стакана. Высыплешь незаметно в свой вот это, – куратор подтолкнул пакет, – а потом попросишь поменяться стаканами. Все ясно?

Они хотят его отравить? За что – мальчишку?! И почему так сложно?

– Не слышу!

Зазвенело в ушах от громкого голоса Сайгара.

– Я… – Таня не слышала себя и повторила громче: – Я не буду этого делать.

Показалось, Генчик что-то произнес. Таня глянула – нет, сидит, упершись руками в колени, и молча разглядывает ее, только глаза неприятно поблескивают и кривятся губы. Дышит часто.

– Что ты сказала? А ну, смотри на меня! – крикнул Сайгар.

Таня хотела поднять голову, но не могла. Взгляд блуждал по столу, цепляясь то за папку с делом, то за шнур от настольной лампы.

– Я не буду этого делать.

Тот, в углу, вдруг застонал. А Тане сделалось душно и жарко. Кожа покрылась липким потом.

– Что еще за выкрутасы, Мальевская?

Зазвенело – разбилась об пол лампа, разлетелась вдребезги. Таня вздрогнула, обхватила себя за локти.

Нет, померещилось: лампа так и стоит на столе.

Прикосновение… боль… жесткие пальцы…

Таня в ужасе повернула голову. Генчик не вышел из угла. Он только подался вперед, представляя старательно, в деталях, как взмахом руки очистил столешницу – полетели бумаги, ударила в стену пепельница. Сдернул ее, Таню, со стула и толкнул на стол. Одной рукой стиснул запястья, другой вздернул блузку – и зубами вцепился в белье.

– Не надо!

…Как свинья рылом, зарылся между грудей. Тычется мокрыми губами.

– Чего не надо, Мальевская?

…Коленом раздвинул ноги. Рука скользит по колготкам.

– Пожалуйста, прекратите! – Таня скорчилась на стуле. Рвалось – оттолкнуть, ударить.

Убить.

– В чем дело? Что надо прекратить?

– Пусть… он перестанет… – Таня с трудом разжимала зубы. Темнело в глазах. Держаться!

…Колготки снять не получилось, треснул тонкий капрон, и сразу под трусики просунулась рука.

Генчик застонал громче и вцепился себе в пах.

– А он разве что-то делает? Подумаешь, зачесалось у мужика!

Таня сложилась пополам, удерживая силу – а выплеснуть бы ее разом, чтобы Генчик взвыл и упал на пол, задергался в судорогах, подавился собственным языком!

– Он… думает.

…Прижал к столу, навалился…

– Вот как? А ты читаешь его мысли? Ты, Татьяна Мальевская, пользуешься своим проклятием?

…Сильнее раздвинул ноги…

– Не надо!

Из носа закапала кровь. Тане казалось, что она выкручивает сама себя, как хозяйка выкручивает мокрую тряпку.

«Я же… убью его!»

– Отвечай, дрянь! Пользуешься? Нарушаешь договор?

– Нет!

– Тогда откуда знаешь, о чем он думает?

Таня едва не соскользнула на пол. Тело сводило от усилий, и мышцы мелко дрожали.

Сайгар ухмылялся, довольный.